– Я сейчас перезвоню! – закричал отец втрубку. – Я ничего не слышу, связь пропала! Алло!

Люба выключила телефон и улыбнулась. Ах, папа, папа, старыйопер! Связь у него, понимаешь ли, пропала. Сейчас перезвонит ей на городскойтелефон, чтобы убедиться, что она и в самом деле в конторе. В точности то жесамое произошло недели три назад, когда прогремел взрыв в подземном переходепод Пушкинской площадью. Тогда прямо на месте погибли 7 человек, еще шестероскончались в больнице, больше ста тридцати человек получили ожоги и травмыразной степени тяжести. Взрыв произошел около шести вечера, а уже в половинеседьмого информация о нем прошла по всем радиостанциям. Люба с Родиславомничего не знали, они уехали с работы сразу после обеда – отправилисьзнакомиться с очередным будущим приобретением Бегорского: свинофермой ввосьмидесяти километрах от Москвы. Звонок отца застал ее в конторе, гдевладелец фермы показывал документы. Николай Дмитриевич начал подробно выпытывать,где находится дочь, где Родислав, где Леля, и Люба долго не могла понятьпричину такого интереса. Она честно объясняла, что она за городом и Родислав сней, но отец требовал подробностей, ссылался на плохую слышимость и просилномер городского телефона, чтобы он мог перезвонить. «Ты не была наПушкинской? – спрашивал он. – Ты не пострадала? Ты точно не вбольнице?»

Так и случилось, Николай Дмитриевич действительноперезвонил. Люба еще несколько минут поговорила с отцом, потом решила устроитьнебольшой перерыв в работе, налила в чашку из принесенного из дому термосаовсяный кисель, выпила небольшими глоточками. Кисель она старалась варитьтайком, рано утром, чтобы не вызывать лишних вопросов: Люба никогда прежде неела овсяный кисель, она его с детства не любила, и все в семье это знали.Теперь из-за язвы приходилось по возможности есть не то, что нравится, а то,что можно.

Она вернулась к работе, мельком взглянув на часы. Во вторникона передала Аэлле очередной конверт с деньгами для ее любовника из криминальныхсфер. Договорились созвониться сегодня в пять часов, уже должны быть новости оКоле. Ровно в пять Люба уже звонила подруге, но домашний телефон не отвечал, амобильный был выключен или «находился вне зоны действия сети», как сообщилдоброжелательный безликий женский голос. Уже почти шесть. Куда Аэллазапропастилась? Наверное, предается любовным утехам в объятиях своегобандитского дружка, потому и мобильный отключила, и к городскому не подходит.Люба решила дождаться шести и позвонить еще раз. Ей было непонятно, как можнодоговориться созвониться в определенный час и именно в этот час выключитьтелефон, сама она так никогда не поступила бы, но это же Аэлла… Ей не понятьтревоги матери, с нетерпением ждущей известий о своем пропавшем ребенке.

В шесть часов тоже дозвониться не удалось. Аэлла включиламобильник только около половины седьмого. Голос ее, доносящийся из трубки,звучал неуверенно и как-то растерянно, и Люба подумала, что, наверное, неошиблась, подруга и в самом деле только-только вылезла из постели.

– Ты мне что-нибудь скажешь? – деловито спросилаЛюба. – Уже есть информация?

– А ты где сейчас? – последовал встречный вопрос.

Неужели Аэлла тревожится так же, как отец? Странно. Непохоже на нее.

– На работе.

– А-а-а…

Снова пауза. Люба начала сердиться. Что происходит, всамом-то деле? Неужели так трудно сказать несколько слов?

– А я думала, ты дома, – послышался голосАэллы. – А Родик где? С тобой?

– Нет, Родик сегодня навещает Дениса.

– Значит, ты одна?

Люба с трудом подавила закипающее раздражение.

– Да, я одна. Ты мне скажешь что-нибудь?

– Скажу… Только ты не думай… Ну, в общем, они сказали,что Колю больше не ищут.

Слава богу! Люба чуть не взвизгнула от радости. Они большене ищут ее сына, и он может спокойно возвращаться. Только нужно сделать так,чтобы он об этом узнал. Как же ему сообщить?

– Значит, его простили? Или забыли?

– Люба, они не простили и ничего не забыли.

– Но ты же сказала, что его не ищут, – не понялаЛюба.

– Его не ищут, потому что его нашли.

Люба не могла понять, что ей сказали. Какие-то слова, вродебы знакомые, но в то же время непонятные. Каждое слово в отдельности имелосмысл, а вместе эти слова не складывались в фразу, которую она могла быпостичь.

– Как… нашли? – с трудом спросила она.

– Вот так. Нашли.

– И… и что?

– Ничего. Всё. Любаша, я не знала, как тебе сказать,все тянула, тянула, даже телефон отключила, чтобы с тобой не разговаривать.Плохо, что ты сейчас одна…

– Погоди, – Люба потрясла головой, словно пыталасьпроснуться. – Погоди, Аэлла. Что значит – всё? Его что…

– Да, – подтвердила Аэлла. – Да. Володяпросил тебе передать, чтобы ты его больше не ждала.

Люба замерла неподвижно с трубкой в руке. Это неправда. Этоне может быть правдой. Она ничего не почувствовала. Между матерью и ребенкоместь сильная биологическая связь, и если с ребенком случается беда, мать неможет ничего не почувствовать, в этом Люба была абсолютно убеждена. А ведь онаничего не чувствовала, жила себе, как обычно, радовалась, огорчалась, ходила сРодиславом в гости, принимала гостей у себя дома, смотрела телевизор, работала,спала. Как же так? Как же могло получиться, что Коли больше нет? Совсем нет. Ибольше никогда не будет. Почему она ничего не почувствовала? Почему сердце незаныло? Почему, почему? Как же так?

– Этого не может быть, – твердо произнеслаона. – Я не верю.

– Люба, Володя не врет. Он платит деньги, и ему даютправдивую информацию, а он передает ее мне. Ему сказали, что Колю нашли иразобрались с ним. Ему так сказали, понимаешь?

– Но может быть… Ведь совсем не обязательно, чтобы«разобрались» означало…

Она не могла произнести это слово, тщательно избегала его,словно, сказанное вслух, оно обрело бы силу необратимой реальности.

– Володя расспросил обо всем подробно. Тебе эти деталини к чему. Но информация точная.

– Я хочу знать, – потребовала Люба. – Скажимне все, что знаешь.

– Любаша…

– Скажи. Я все выдержу. Но я должна знать.

Колю Романова застрелили и закопали в котловане какой-тобольшой стройки. Это произошло больше месяца назад, и теперь над котлованом ужевысятся три первых этажа высотного многоквартирного дома где-то на границе сСеверным Казахстаном. Колю никогда не найдут. Вернее, его тело.

– Как ты поедешь домой? – голос Аэллы пробивался кЛюбе как сквозь подушку, казался далеким и невнятным.

– Домой… На машине… – рассеянно ответила Люба.