Лорд взглядом спросил, все ли в порядке, и больше не отвлекался. Он сосредоточенно плел сеть заклинаний. Странно, замысловатый язык чар казался смутно знакомым. Пусть я его не знала, но, определенно, когда-то слышала. Язык светлых? Помнится, некогда Геральт проверял мою принадлежность к наиви, угрожая на неведомом наречии.

Духи заволновались. Стоило Эллану направить на них посох, они и вовсе разлетелись, однако недостаточно далеко для магии навсея.

С пальцев лорда сорвалась голубая искорка. Она превратилась в шипящий вращающийся шар и взорвалась, положив конец посмертному существованию минимум десятка духов.

Мысленно поблагодарила Эллана за приглушение звуков, иначе бы оглохла.

Съежившись, наблюдала за лордом. Второй раз я видела перед собой навсея, таким, каким предстал окровавленный Геральт в комнате Алексии. Мягкость слетела, черты заострились, приобрели хищное выражение. Посох превратился в продолжение руки. Движения отточены. Эмоции? Глядя на Эллана, сомневалась, будто он способен их испытывать.

Боялась ли я? И да, и нет. С одной стороны, темный непредсказуем, особенно Чувствующий, чей дар сильно влияет на личность. Поразмыслив, поняла, откуда странности в поведении Эллана и поразилась его выдержке. Пропускай я через себя чужие мысли и эмоции, давно бы сошла с ума или превратилась в истеричку. А он… Всего лишь маленькие странности, которые нас и сблизили.

Так вот, с одной стороны навсей, а с другой – близкий человек, поклявшийся не причинить вреда. И я ему верила. Теперь верила. Слишком он рвался защитить, слишком открывался, слишком… любил. Да, именно так. Для темных нежность интимна, а ночью меня в ней искупали. Геральт не говорил таких слов, не стремился прикоснуться, не жаждал ответной ласки.

Однако не время и не место для воспоминаний. И если лорд не пугал, то стремительно менявшиеся события вселяли ужас.

Духов не осталось. Эллан уничтожил всех до единого. Одно движение посоха – и призрачный огонь пожрал остатки тонкой материи.

Лорд огляделся – медленно, цепко. Мазнул взглядом и по мне, заставив поежиться.

Какая же я мошка, и какие они все!..

Глаза Эллана остановились на дальнем углу зала. Он замер и неожиданно подпрыгнул, легко, словно сильф. Раз – и Эллан уже стоял на колпаке камина, легко балансируя на неровной поверхности. Казалось, ему не составляло никакого труда удерживать равновесие.

Отчаянно пыталась разглядеть хоть что-то среди теней.

Кого увидел Эллан?

– Алларио! – вновь прогремел изменившийся голос лорда – голос мага, привыкшего сеять смерть.

И она пришла, обрушив стены зала. Он на пару мгновений стал реальным, таким, каким я его запомнила после убийства Шепчущего, а потом все полетело в тартарары. Стены задрожали, потолок обрушился, а зал превратился в груду камней. Эллан закончил то, что некогда начал Филипп.

Плотное облако пыли укрыло лорда. Кажется, он мелькнул справа, вроде, замахнулся посохом. Или просто отчаянно пытался удержать равновесие, сметенный взрывом?

Щит спружинил, хотя на ногах я все же не устояла и бухнулась на колени. Зато осталась живой и невредимой. Синяки не в счет.

Уцелел и камин, куда я со страху забилась. Видимо, его уберег источник.

Закашлялась и кое-как, придерживаясь за стенку камина, поднялась с пола. Ноги подрагивали; казалось, пыль забилась в легкие. Ну да, известка…

Пару раз чихнула и часто-часто заморгала.

Облако все не оседало, потому не могла разглядеть, цел ли Эллан. Ума ни приложу, зачем он так поступил! Похоже на деяние сумасшедшего.

И тут я увидела кровь. Она текла по плитам к моим ногам. Самая обычная, алая, только очень вязкая.

Широко распахнув глаза, уставилась на тоненькую струйку.

Колпак камина. Та груда камней похожа на колпак камина! Если сам он уцелел, то обшивку разворотило взрывом.

– Эллан! – испуганно позвала я.

Губы едва шевелились, голос охрип.

Сердце болезненно сжалось, и крик таки вырвался наружу, крик отчаянья и безысходности:

– Эллан!!!

Великая Мать, только не он! Я… я сама руками… Я жизнь…

Рванулась, чтобы помочь или хотя бы попытаться, но щит не пустил. Колотила по нему руками и ненавидела.

Слезы градом катились по щекам, а внутри стало так холодно, словно вместо сердца вставили льдинку.

Влюбленность в Геральта Свейна испарилась прибрежным туманом, отныне мысли занимал другой. Остро поняла: не хочу без него! Совсем не хочу.

Соланж Альдейн? Как можно сравнивать? Вы еще скажите: радуйся, что у тебя осталась левая рука.

Мой Эллан…

Шумно хлюпнула носом и услышала заветное:

– Я жив. Навсеи редко кончают жизнь самоубийством.

Едва не захлебнувшись воздухом, замотала головой, силясь разглядеть лорда. Тщетно!

Взвесь улеглась, зал как на ладони – развороченные глыбы, вздыбленный пол, рука, безвольно свешивающаяся из-под обломков. Кровь уже не текла: мертв.

– Кто это? – указала на длань покойника.

– Шепчущий, – равнодушно ответил Эллан и подсказал: – Я наверху. Только осторожно, не споткнитесь.

Лорд устроился на развороченном взрывом колпаке камина. Эллан не пострадал, даже одежда не запылилась. Умеют же темные ставить щиты!

Избавившись от боевого облика, Эллан вновь напоминал человека. Возле глаз и на лбу залегли морщинки. Видимо, я видела только часть того, что ему пришлось совершить.

Взгляд поневоле вновь упал на окоченевшую кисть.

Эллан убил Шепчущего. По-моему, достаточный повод для морщин, которые, к слову, уже исчезли. Навсеи не показывают слабостей. Эллан пошел дальше: он скрыл детали убийства.

– Он выжидал, чтобы напасть, но напоролся на Чувствующего, – пояснил лорд и спрыгнул в паре шагов от меня. – Теперь вы понимаете, Дария, отчего мне подобных ненавидят ланги?

– Догадываюсь.

Признаться, пока не очень понимала.

– Мне не нужны глаза, чтобы видеть, – пояснил Эллан.

– А вы?.. – Вопрос вертелся на языке, но никак не решалась его задать. – Вы служили в армии или допрашивали?

– В армии служили все, – рассмеялся лорд и проверил, не рухнет ли еще что-нибудь. – Конкретно я проводил зачистки. Но давайте выбираться, – поторопил Эллан, поспешно сменив тему. Видимо, заметил опустившиеся уголки губ. Богатое воображение – зло, Дария. – Вашей матери тут все равно нет, а ловушка может оказаться не последней.

Умом понимала, он прав, но сердце возражало. Тут сохранилась частичка мамы, рядом бывали светлые. Да и Шепчущий, не стал бы он прыгать по мирам в поисках наживки. Значит, взял где-то поблизости.