Я ей рассказала про «Югань» и про вексель. Обрисовала, что мне сообщила про их настроение Федоровна. И что никто из руководства вопрос не хочет решать.

– Вот тогда пытался Тэди урвать. Помнишь, я тебе говорила? Вот и все. А после ни московское руководство, ни лондонское – ни слова. В общем вы генеральный, вы и решайте. Так теперь говорят.

– Дрожат все перед следствием. А у нас с тобой сейчас чем хороша позиция? Все, чем мы распоряжаемся, нам до лампочки. Мы же с тобой не хозяева. Ну и хозяевам не до этих мелких забот. Настоящий хозяин сидит в Тишине. Вот с этим векселем по банку, за который тебя готовы были отправить в Тишину, тебе было бы спокойнее, если бы долг по нему списали. Но списать невозможно. Баланс есть баланс. Надо принимать меры. Поэтому ты прими спокойную, но суровую позу и требуй исполнения. Опять же спокойно, потому что, по сути, само исполнение тебя не колышет. У тебя, Верунчик, красивое приветливое лицо, статная фигура. Но поскольку ты человек добрый, у тебя это на лице написано. Но тут ты генеральный директор, и у тебя должно быть соответствующее выражение лица –спокойное, но полное достоинства. Это несложно, просто меньше им сочувствуй. В случае, если увидев женщину они расслабятся и попробуют запугивать, они там, на просторах Сибири к этому привычные, не меняя выражение лица, напомни им, что все документы у следствия. А следствие будет проверять. Это, чтобы они поостыли. Давай подруга, руководи.

– Алька, ты посиди немного. Я круто еще с партнерами не разговаривала.

Алька рассмеялась. Покачала белокурой головой с ясными голубыми глазами.

– Это она мне говорит о крутости. А кто бил по фэйсу грека, а дорогого Шныря? А чуть не засветила по прокурорской морде государственному советнику большого ранга? Верунчик, не смеши. А в таких делах третий – лишний. В случае чего – по фэйсу и сразу кнопку охраны, тебе не привыкать. Впрочем, давай внесем в инструкцию поправку. Вначале нажимаешь кнопку охраны. А потом уже бьешь по фэйсу. Так ты выигрываешь целую минуту и, возможно, что жизнь.

– Я и вправду вся дрожу, а у нее все шуточки.

– Справишься, – смеется Алька. – Ты еще себя до конца не знаешь.

–Ты меня знаешь? Да?

– А я тебя знаю. Справишься. А я пойду с народом покурю, обменяемся новостями о нашей нелегкой доле.

3

Эти двое вошли как-то сразу, одновременно. Именно не один за одним, а одновременно. Ростом выше среднего, крепкие ребята. Вошли уверенно. Видно по всему – хозяева жизни.

– Здравствуйте, Вероника Николаевна, – произнесли одновременно. – Сурков Владислав Сергеевич, – сказал в очках. – Волков, – сказал второй. Я к ним выходить из-за стола не стала. Первым заговорил тот, что в очках:

– Раньше мы решали вопросы с вашим руководством непосредственно. А вот сейчас с руководителями фирмы.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Времена меняются. Мы и сами не совсем довольны таким положением. С хозяином было спокойнее, скажу вам прямо.

– Вот-вот, – говорит в очках. – Мы к вам, собственно, по вопросу векселей. Вы, наверное, в курсе?

– Елена Федоровна мне уже доложила. Что поделаешь, сроки подходят. Она у нас аккуратно следит за этим. Надо готовиться к проплате, – говорю я наивно. – Договор следует исполнять.

Я решила прикинуться, что до текущего момента этим вопросом не занималась. Такое могло быть и на самом деле. Этих векселей у меня под тридцать, как оказалось согласно акту изъятия. И я действительно ими до срока оплаты не занимаюсь. Раньше всем этим занималось Казначейство. Оно решало все вопросы по части оплаты, новаций и прочее. Доклады делали прямо руководству, оно все и решало.

– Вот этого нам и не хотелось бы делать. Мы же договаривались. И рассчитывали, что договоренности будут соблюдаться, – говорит Волков.

– Со мной никто не договаривался. Передо мной лежит вексель, в котором стоит сумма и срок. И никаких дополнений. Вот и все что я имею.

– Мы договаривались с самим хозяином, понимаете с самим.

– Это сейчас невозможно проверить. Вы сами понимаете. Да если он и подтвердит… в чем я нисколько не сомневаюсь, кто будет решать вопрос? Он в Тишине. А другие сейчас больше о себе думают. Кстати, вы были в Казначействе?

– Были, – ответил Сурков. – И вы правы, никто не хочет решать вопросы, те, кто раньше этим занимался. Не буду скрывать. Прямо сказали – есть генеральный директор, вот к нему и обращайтесь. Мы это и раньше понимали – и вели совсем недавно переговоры с вашим лондонским руководством. Вы в курсе этого.

– Нет. Не в курсе.

– Как же так? Нам там обещали. Нас заверили, что все будет нормально, соответствующие указания вы получите, все решат как надо. Мы и ждем решения.

– Я никаких указаний не получала. А в какой форме они должны были ко мне прийти, эти указания? Фирма – самостоятельная организация. Рекомендации могут быть, но указания…

– Нам сказали – как обычно. Будет соответствующее письмо. Заверили, не просто так. Вы думаю, понимаете…

Неужели Тэди получил от них соответствующую долю? Это может так и быть, потому что по слухам распил получают до исполнения, потому что после от сибиряков хрен что получишь. Я слышала – такое бывало.

– Откровенно говоря, я вас не понимаю. Я – простой генеральный директор, действую согласно уставу.

– Но вы ведь не будете отрицать, что вы получили вот такое письмо. И очкастый достает из папки письмо и показывает его мне. Я хотела взять у него письмо, но он лишь издали показывает.

– Извините, но в руки не могу. Очень у вас нервная атмосфера в НК, – он подошел ко мне сбоку и в своей руке показывает письмо.

Конечно, я сразу узнала письмо Тэди. Но внимательно стала смотреть его еще раз. Тэди, наверное, чтобы доказать серьезность своих намерений, выдал им заверенную копию.

– Вы узнаете подпись президента НК? И что вы теперь скажете?

– Скажу, что не получала. И сядьте, пожалуйста, на свой стульчик. Ну а копия, даже заверенная, не имеет никакой юридической силы.

Очкастый направился к стулу, но тут вскочил второй в очевидном расстройстве. И они оба передо мной, и оба крайне возбуждены.

– Вы нам голову не морочьте, – повысил тон Волков.

– Садитесь оба. Или я сейчас включаю сирену охраны. И проверят, что у вас за письма, которыми вы пытаетесь шантажировать генерального директора.

Очкастый стал успокаивать Волкова, и они оба уселись на стулья.

– Вот что. Я еще раз повторяю, что это письмо я не получала. А теперь слушайте внимательнее. Я являюсь генеральным директором фирмы. И не обязана выполнять письма и любые другие указания руководства НК. Не обязана. Понимаете. Вы же не первый месяц в бизнесе.

– Но был заведен порядок. Он же президент, – шипит очкастый.

– Ранее, если бы это письмо подписал хозяин, я бы его выполнила, согласовав все с соответствующими службами. Но хозяин в Тишине, а Сэм Тэди всего лишь менеджер НК. Вам понятно? И еще. Это счастье, что я не видела этого письма и оно не в ЦБК. Потому что генеральная прокуратура изъяла всю документацию фирмы и указала нам, какой должен быть порядок, если мы хотим остаться в этих кабинетах, а не переместиться к нашему шефу в Тишину. Мы сейчас проводим больше времени в прокуратуре, а не на рабочем месте.

– Но нам дали в Лондоне гарантии уже в период следствия.