– Троих детей имеем, – вступил в разговор Виктор, – Максима,Андрея и Лену.

– Мальчики золотые, – подхватила Аня, – выучились нормально.Один работает, другой в аспирантуре учится, ребята как ребята, а Лена…

Она замолчала, Виктор тяжело вздохнул:

– Не дай бог никому!

– Уроды, – буркнула Ленка, – гниды, все равно удеру.

– С десяти лет убегает, – пояснил отец, – никакой управынет. Честно говоря, мы не понимаем, в чем дело, садится в поезд и с глаз долой.Прибивается к компании беспризорников, таскается с ними, курит, пьет, спасибо,не колется.

– Гонорею в одиннадцать лет заработала, – покачала головойАнна, – что с девочкой делать, не знаем.

– И к психологу водили, и к психиатру, – пояснил отец, – всебез толку. В прошлый раз она на полгода пропала, нашлась в Пушкине, на дачеодной престарелой актрисы, наврала ей с три короба про свое детство: били еесмертным боем, не кормили, одежды не покупали…

– Да у нее все есть, – взвился Виктор, – педагоги по каждомупредмету имелись, только учись, ан нет! Опять сбежала, теперь у васобнаружилась.

– И ведь что странно, – тихо сказала Аня, – потолкается повокзалам и прибивается к приличным людям жить. Ведет себя безупречно! Ее этаактриса в школу пристроила! И что вы думаете? Великолепно училась, простоангел, а не девочка. Когда ее забирать приехали, старушка даже прослезилась,так Лену полюбила. Ну почему она с чужими людьми золотая, а с нами дрянь?

– Потому что вы уроды, – рявкнула Ленка, – думаете лишь оработе. Да с вами поговорить нельзя! Утром проснешься, на столе записка: «Едана плите, будем поздно». Из школы вернешься – никого, вечером спать ляжешь –никого. Утром опять записка. Вот и гадай теперь, то ли вчерашнюю забыливыбросить, то ли новую нацарапали.

Виктор и Анна одновременно вздернули вверх брови.

– Но мы зарабатываем деньги, – сказала мать.

– Максим и Андрей тоже одни сидели, – повел свою партиюотец, – и нормальными выросли.

– Они хитрые, – процедила сквозь зубы Лена, – двуличныесволочи, пока вы на службе ломались, парни такое творили! Уж я-то знаю!

– Почему же нам не рассказывала? – удивилась Анна.

– Так они колотили меня!

– Опять врет! – вздохнул Виктор.

– Что нам делать, – чуть не зарыдала Анна, – как с девчонкойсправиться?

Я растерянно переводила взгляд с родителей на дочь. Комуверить? Пожалуй, рассказ Виктора и Анны очень похож на правду, но и Ленкавесьма убедительна!

Очевидно, все сомнения были написаны у меня на лице, потомучто Александр Михайлович «милицейским» голосом заявил:

– Родители не лгут.

– Откуда сие известно? – воскликнула я.

Дегтярев вздохнул:

– Знаю, уж поверь, знаю точно. Девчонка должна отправитьсядомой, в Петербург, лучше всего поместить ее в частное закрытое учреждение длятрудновоспитуемых детей. Есть такие в Питере. Если хотите, могу разузнатьподробности.

– Сделайте милость, – попросил Виктор, – никаких денег нежаль, лишь бы за Леной присмотрели, может, перерастет, исправится.

– Вполне вероятно, – без всякого энтузиазма откликнулсяполковник.

– Все равно сбегу, – ответила бледная до синевы Ленка.

Время до обеда мы с Оксаной потратили на разговоры сдевочкой и достигли хлипкого, как сейчас модно говорить, консенсуса. Ленапоедет с родителями в Питер и попытается вести себя нормально. Но если поймет,что нечто снова зовет ее в дорогу, она не станет прибиваться к стаебеспризорников, а прямиком отправится к нам, отец с матерью пообещали ее неудерживать. Потом Оксана уехала, а я попыталась втолковать Виктору и Анне, чтозарабатывание денег не является основной целью родителей, с детьми надо хотьизредка разговаривать. Ладно, не каждый день, но хоть час в неделю! Но, честноговоря, особого успеха я не добилась.

– Хорошо вам говорить, – поджал губы Виктор, оглядывая нашугостиную, – вы материальных проблем не испытываете. А нам деньги добывать надо,мы их из нефтяной трубы не качаем.

Я ожидала, что меня сейчас начнет душить злоба, но отчего-тосовершенно спокойно восприняла его намеки на то, что мое благополучие зиждетсяна продаже ископаемых родины. А обнимая Ленку на прощанье, я не вздрогнула. Носуловил лишь слабый запах мыла и дезодоранта. Действие таинственного лекарствазакончилось так же неожиданно, как и началось.

Обрадовавшись, что снова стала нормальной, я побежала вниз.Часы показывали половину четвертого, еще успею съездить на вокзал и найти таммальчика Диму с элегантным прозвищем Кулак.

Когда я выруливала на МКАД, затрезвонил мобильный. Сидя зарулем, очень не люблю болтать по телефону. Будучи законопослушной гражданкой, якупила устройство под названием «Хэндс фри», и мои руки держат баранку, а нетрубку, но все равно ведь отвлекаешься на собеседника, что может послужитьпричиной аварии.

– Можно Дашу? – донеслось сквозь потрескивание.

– Слушаю.

– Ваш номер мне дала Лика…

Я припарковалась на обочине.

– Очень приятно.

– Лика сказала, вы не пожалеете за эту информацию стодолларов.

Я насторожилась:

– Что-то случилось?

– Ну, в общем… да!

– Плохое?

Вот идиотский вопрос! Конечно, плохое, хотя что может бытьхуже того, что уже произошло с Ликой. Что страшнее тюрьмы и ложного обвинения вубийстве?

– Не очень хорошее, – прошипели из трубки.

– Она жива? – испугалась я.

– Да.

– С Ликой случился инфаркт?

– Нет, ваша родственница здорова.

– Тогда что? – заорала я. – Что?

– Приезжайте, расскажу.

– Куда?

– Девятая Парковая, – тетка принялась монотонно диктоватьадрес.

Я завела мотор и, проклиная пробки, поспешила в Измайлово.