— Мне бы хотелось увидеть, как бы вы это сделали.

— Он так хорошо сложен, и у него такое приятное лицо.Мне нравятся мужчины такого типа. — Хирш был примерно такого же роста, какКлейтон, но намного шире в плечах. С тех пор, как они с ним расстались, Зоя онем ни разу не вспомнила.

— Я возьму вас с собой, когда пойду в егодемонстрационный зал. Может быть, он пригласит вас на обед, ведь вы обарусские. — Непонятно было, шутит Аксель или говорит всерьез. Она заметила,как Хирш смотрел на Зою, и ее титул явно произвел на него впечатление.

— Не говорите глупости, Аксель. Бедняга просто проявилвежливость.

— Mon oeil![9] Меня не обманешь! —засмеялась Аксель, грозя Зое пальцем. — Вы слишком молоды, чтобы вестисебя как монахиня. У вас вообще кто-нибудь есть? — Она впервые осмелиласькоснуться этой пикантной темы, но они были далеко от дома, и здесь, вдали отсалона и клиентов, было проще задавать нескромные вопросы.

— Нет. Никого. — Зоя спокойно улыбнулась. — Стех пор как умер мой муж.

— Но ведь это ужасно! Сколько вам лет? — Оназабыла.

— Тридцать семь. Не так уж мало, чтобы крутить романы.Таких в нашем салоне с лихвой хватает. — Она беззаботно засмеялась, ноАксель неодобрительно нахмурила брови. Зоя налила ей еще чаю. Серебряныйподнос, старинный чайный сервиз — роскошные мелочи отеля «Ритц» становилисьпривычными.

— Не смешите меня! — возразила Аксель. — Ввашем возрасте у меня было два любовника. — Она лукаво посмотрела на своюмолодую подругу:

— К сожалению, оба были женаты. — Впрочем, один изних подарил ей этот салон. Эти слухи доходили до Зои, но она никогда непридавала им значения. Что ж, очень может быть. — И сейчас, —продолжала она, — я встречаюсь в Нью-Йорке с очень приятным мужчиной.Нельзя же провести остаток жизни между салоном и вашими детьми. Когда-нибудьони вырастут, и что вы тогда будете делать?

Зоя засмеялась, но заботу Аксель оценила.

— Работать еще усерднее. В моей жизни нет места длямужчин, Аксель. Каждый вечер до шести часов я на работе, потом до девяти или додесяти занимаюсь с Сашей и Ники. Пока приму ванну, прочитаю газеты, полистаюкнигу, уже и спать пора. Если бы кто-то повел меня в ресторан, я бы заснула,уронив голову в тарелку.

Аксель знала, как много Зоя работала, и ей было ее жаль. Вжизни молодой женщины образовалась болезненная пустота, и Аксель не была дажеуверена, что Зоя понимает это.

— Возможно, мне следует уволить вас ради вашего жеблага, — пошутила Аксель. Теперь Зоя была очень нужна ей. С ней ведь онабеды не знала.

Но на следующее утро, когда они поехали к Диору — на сейраз, чтобы отобрать нужную им обувь, — они опять столкнулись с СаймономХиршем, одновременно с ними выходившим из такси.

— Мир тесен, мы встречаемся вновь. Я должен бытьосторожнее, а то вы начнете продавать такие же пальто, что и я! — Он сноваоценивающе посмотрел на Зою, которая в тот день была в ярко-розовом льняномкостюме, в котором выглядела совсем юной.

— Не волнуйтесь, мистер Хирш, — заверила егоАксель, — мы здесь только для того, чтобы обсудить заказ на обувь.

— Слава богу!

Он вошел в вестибюль вслед за дамами, а еще через час онивстретились вновь у выхода; на этот раз все трое рассмеялись.

— Может быть, нам стоит объединить наш распорядок дня,чтобы сэкономить время и расходы на такси? — Хирш улыбнулся Зое, а затемвзглянул на часы. Он был хорошо одет, в английских туфлях явно ручной работы ив отличном костюме; на руке у него красовались часы, только что купленные уКартье. — Милые дамы, может, вместе перекусим, или вы слишком заняты?

Зоя собралась отказаться, но тут Аксель, опередив ее,приняла предложение. Саймон Хирш тотчас поймал такси и назвал адресперестроенной гостиницы «Георг V».

— Там очень хорошая кухня. Я оценил ее в свой прошлыйприезд в Париж. — В это время они подъехали к гостинице неподалеку отЕлисейских Полей. — Год назад я был в Париже по пути в Германию, но большея туда не поеду. Там чрезвычайно неприятно. — Хирш не стал вдаваться вподробности, так как они уже выходили из такси.

В ресторане метрдотель провел их к уютному столику. Онисделали заказ, и Хирш спросил Аксель, собираются ли они еще куда-нибудь, но онасказала, что времени у них остается только на Париж.

— Перед приездом сюда я купил чудесную материю в Англиии Шотландии. Из нее получатся прекрасные мужские вещи, — сказал Хирш,заказав вино. Зоя сидела молча и наблюдала за ним. — Ноги моей больше небудет в Германии. До тех пор, пока Гитлер будет у власти.

— Вы считаете, что он действительно делает то, что онем говорят? — Зоя слышала о преследовании евреев, но не очень в этоверила.

— Несомненно. В нацистской Германии расцвелантисемитизм. Я думаю, что это приведет к очень серьезным последствиям. —Его глаза, обычно такие добрые, злобно сверкнули. Зоя кивнула.

— В это трудно поверить. — Но ведь то же самоебыло и во время русской революции.

— Подобное безумие совершается всегда и везде.

Моя семья уехала из России из-за погромов. А теперь это жепроисходит здесь, в Европе, конечно, в более утонченном виде. Впрочем, ничегоутонченного в преследовании евреев нет. — Глаза Хирша горели, обе женщинывнимательно его слушали. А затем, чтобы сменить тему разговора, он с улыбкойповернулся к Зое:

— А когда вы уехали из России, графиня?

— Прошу вас, — она покраснела от смущения, —называйте меня Зоей. Теперь меня зовут Зоя Эндрюс. — Их взгляды намгновение встретились, и Зоя отвела глаза. — Я уехала из России всемнадцатом году. Сразу после революции.

— Вероятно, для вас это было тяжелое время. Ваша семьятоже уехала вместе с вами?

— Только бабушка. — Теперь у нее были силы говоритьоб этом. На это ей потребовалось почти двадцать лет. — Остальных убили донашего отъезда, почти всех. А некоторых спустя год.

Он не понял, что она имела в виду русского царя, он даже неподозревал, что они близкие родственники.

— И вы переехали в Нью-Йорк?

— Нет. — Зоя улыбнулась. Официант разлил побокалам вино — Саймон заказал прекрасное вино 1926 года. — Мы перебралисьв Париж. Я прожила там два года, а уж потом вышла замуж и уехала с мужем вНью-Йорк.

Хирш перевел взгляд на ее обручальное кольцо и обратилвнимание, что надето оно на безымянном пальце. Аксель тоже заметила это, однакоона достаточно хорошо знала Зою и понимала, что та ничего объяснять не станет.

— Графиня — вдова, — пояснила она, и Зоя с досадойпосмотрела на нее.

— Прошу прощения, — вежливо извинился он, но виднобыло, что информация заинтересовала его. — У вас есть дети?