— Не стоит. Это доставит удовольствие им обеим.

Николай кивнул и пошел обратно в свою контору.

День выдался жаркий и солнечный, когда Зоя в последний разсидела за столом в своем кабинете. Все вещи она уложила еще накануне, а Мэтьюустроил грандиозный прием в ее честь. В универмаге собрались известные люди,сливки общества. Все ее целовали, кланялись ей, все ее помнили и благодарили. Атеперь, готовясь навсегда покинуть свой кабинет, она сидела и вспоминала тех,кто побывал здесь за тридцать восемь лет. Шофер, вероятно, уже ждал ее, но онане торопилась уходить. Она подошла к окну и посмотрела на Пятую авеню, на потокавтомобилей. Так много изменилось за сорок лет, многие мечты сбылись, многие —нет. Она вспоминала, как Саймон помог ей открыть магазин, как он былвзволнован, как счастливы они были, когда впервые поехали вместе в Европузакупать товары. Казалось, за одно это мгновение перед ней прошла вся жизнь.

— Графиня?.. — Услышав в дверях тихий голос, Зояобернулась и увидела свою последнюю ассистентку, девушку, которая была моложеее старшей внучки.

— Да?

— Машина ждет внизу. Шофер просил вам передать.

— Спасибо, — с благодарностью улыбнулась Зоя; онастояла, выпрямившись, и в глазах у нее светилась гордость, — пожалуйста,скажите ему, что я скоро выйду. — Ее речь, манеры до сих порсвидетельствовали о ее благородном происхождении в большей степени, чем еетитул. Никто из тех, кто работал с ней когда-либо, никогда ее не забудет.

Дверь тихо закрылась, и Зоя в последний раз оглядела свойкабинет. Она знала, что еще будет приходить сюда к Мэтью, но это уже будетсовсем не то. Теперь все это принадлежит им. Она подарила детям универмаг, аони предпочли его продать. Но в глубине души она думала, что Саймон согласилсябы с ними. Он был умным бизнесменом, и Мэтью тоже.

Она осмотрелась в последний раз и закрыла дверь — новыйтемно-синий костюм от Шанель, аккуратно причесанные волосы. Выйдя из кабинета,она чуть было не столкнулась с Зои.

— Бабушка! Я боялась, что ты уже ушла! Посмотри!Посмотри, что у меня! — Николай давно уже согласился на их поездку вПариж; они должны были выехать через две недели — на сей раз, правда, не напароходе.

Они летели самолетом. Уже не осталось таких теплоходов, накоторых бы ей хотелось совершить плавание, и Зои не возражала. Она подпрыгивалаот радости, как и полагается двенадцатилетней девочке, держа в руках множествопроспектов.

— Что это у тебя там? — засмеялась ее бабушка.

Девочка воровато оглянулась, как будто за ней следили, изаговорщически прошептала:

— Только не говори папе. Когда мы доберемся туда, емууже будет все равно. — Проспекты, которые она протягивала бабушке, были непарижские, а петербургские: виды Зимнего дворца… Екатерининский дворец…Александровский… Аничков… И Зоя с удивлением посмотрела на внучку. —Бабушка, поехали в Россию! — Зоя уже давно туда собиралась, может быть,теперь, с маленькой Зои, эта поездка и состоится.

— Даже не знаю. Возможно, твой отец будет возражать… —Но, поразмыслив, она улыбнулась. Более полувека назад Зоя уехала из России сосвоей бабушкой и вот теперь имела возможность вернуться туда с собственнойвнучкой. — А знаешь, — она улыбнулась, обнимая девочку заплечи, — мне эта идея, пожалуй, даже нравится. — Она ступила вместе сней на эскалатор, разглядывая проспекты, строя планы; мысли опережали однадругую.

Они спустились на первый этаж универмага, и, подняв глаза,она замерла от удивления, увидев своих сотрудников, столпившихся внизу; многиеиз них плакали. Зоя пожимала им руки, улыбалась, некоторых целовала, а затемвдруг все было кончено, и она с внучкой оказалась на Пятой авеню и махнула шоферу,чтобы тот уезжал. Ей не хотелось ехать в машине. Они решили прогуляться. Всюдорогу Зоя-младшая восторженно болтала о поездке.

— А потом мы могли бы поехать в Москву!.. — Глазау нее сверкали точно так же, как и у слушавшей ее Зои.

— Нет. Москва меня всегда очень утомляла.Санкт-Петербург… и возможно… знаешь… когда я была маленькой, летом мы ездили водворец в Ливадию… это в Крыму. — Они шли по улице, держась за руки, аавтомобиль Николая медленно ехал за ними. Сын не мог допустить, чтобы в последнийдень работы мать шла пешком, и приехал, чтобы отвезти ее домой, — и тут онувидел их… стройную фигуру в костюме от Шанель и свою собственную дочь сразвевающимися черными волосами, они оживленно о чем-то беседовали. Старость июность. Прошлое и будущее; они шли домой, держась за руки. Он решил не окликатьих; остановив машину, Николай медленно вошел в универмаг.

— По-твоему, мы сможем попасть туда, бабушка?.. Я имеюв виду Ливадию… — Глаза внучки были полны любовью, и Зоя улыбнулась.

— А почему бы и нет, дорогая? Попытка — не пытка.