А коль Северная сторона окажется в руках неприятеля, никакие наши героические усилия не спасут Черноморский флот от гибели.

– Тогда надо погибнуть с честью, – просто выразил своё мнение капитан Будищев.

– Вот именно! И нечего тянуть. Пока их корабли стоят сплочённым строем возле Лукулла, надо выйти и атаковать всеми силами, – предложил капитан Спицын. – Подойти, как можно ближе, свалиться с ними и взорвать крюйт-камеры.

– Напасть внезапно не удастся, – с сомнением высказался капитан Кутров. – Перед Севастополем постоянно торчат дозорные пароходы. – Да и Англичане, честно говоря, держат строй в готовности. Десант они сгрузили, и теперь имеют полную манёвренность. К тому же, ветер не в нашу пользу. Как только выйдем из Севастополя, нам отрежут обратный путь. Пусть мы продадим свои жизни дорого, но гавань будет открыта. Вдобавок армия покинула город. Кто Севастополь будет защищать?

– Адмирал Истомин, вы что скажете? – посмотрел на Истомина Корнилов.

– Я хотел бы сперва услышать мнение капитана Зарина, – ответил тот. – Он человек рассудительный и опытный моряк.

Зарин медленно поднялся, задумчиво покрутил седой ус.

– Могу сказать, что наше положение более выгодное, чем у неприятеля. Мы у себя дома. На Альме сражение проиграл князь Меньшиков, но не мы. У нас есть орудия и опытные канониры. Дать в море сражение и погибнуть – это красиво, но что потом будет с Севастополем? Правильно сказал Кутров: гавань открыта, – заходи, кто хочешь. На форты надеяться можно, но если прорвётся хоть один корабль с десантом, что тогда? Моё предложение: перегородить вход в бухту, затопив старые суда, а экипажи свести на оборонительную линию.

– Вы за то, чтобы не вступать в открытый бой с английским флотом? – строго спросил Корнилов.

– Да, – твёрдо ответил капитан Зарин. – Надо смотреть правде в глаза: сил у нас меньше. Открытый бой нам не выдержать.

– И все же стоит дать сраженье! – твёрдо предложил капитан Вукотич. – Решительный натиск лучше, чем пассивная оборона. Синоп показал, на что способны наши команды. И при Синопе у нас было меньше кораблей, однако – сожгли турок ко всем чертям!

– Верно! – поддержали Вуковича часть капитанов.

– Хотел бы вот ещё что сказать, – взял слово пожилой адмирал Новосильский. – Стоит, господа, обратить внимание на состояние нашего флота. Мало того, что у нас меньше кораблей, вдобавок, многие из них старые и потрёпанные в боях.

– Вы говорите о вашем корабле, о «Трёх святителях»? – попросил уточнить Корнилов.

– Именно. Пусть, шестнадцать лет для корабля – не возраст, но в Синопском сражении он получил множество повреждений. Одних пробоин насчитали сорок восемь. Корма вся вдребезги. Бушприт снесло. Корабль залатан и перелатан. Вы же помните, как его потом чудом дотащили до Севастополя. Я не сомневаюсь в смелости и мастерстве моего экипажа, но боюсь, в бою сам корабль долго не продержится. Корабли «Уриил», «Селафил», «Варна» только недавно залатаны. У «Императрицы Марии» больше шестидесяти дырок в бортах. Сколько они смогут вести бой? Сколько мы сможем навредить противник, прежде чем нас всех сожгут или утопят? В Синопе у турок не было бомбических пушек, а у англичан и французов они есть.

– Но можно же корабли поставить в линию и, в случае прорыва, встретить противника артиллерией левого борта, – предложил контр-адмирал Кузнецов. Пусть попробуют пройти форты, а потом прорезать нашу линию.

– Мы будем ждать прорыва с моря, а в это время враг пойдёт на штурм Северной стороны, – возразил Зарин. – А коль возьмёт Северное укрепление, какой тогда толк от флота?

– Но не топить же собственные корабли! – в отчаянье возразил адмирал Вукотич. – Вот, так просто, взять и затопить боевой корабль без единого выстрела собственными руками?

– Но нам нечем защищать Северные укрепления, – напомнил адмирал Новосильский. – Гарнизон ничтожен. Если враг захватит Северную сторону, флот никакими усилиями не сможет спасти город.

Все взоры вновь обратились к Корнилову.

– Все же, я вижу единственный выход – атака на море, пусть гибельная, но хотя бы спасём честь, – настаивал Корнилов. – Обидно, господа! – Он сжал кулаки. – До слез обидно! Возле нашего берега хозяйничает враг. Это, как пощёчина, как смертельное оскорбление…. Неужели мы не ответим?

Все молчали, понурив головы.

– Владимир Алексеевич, – наконец, хриплым от волнения голосом, произнёс Истомин. – Вы старший над нами. Мы вам верим. Как скажете, так мы и поступим. Надо умереть, так умрём. Для русского моряка погибнуть в бою – пустяк.

– Итак, – Корнилов оглядел собравшихся. – У нас четырнадцать линейных кораблей против тридцати трёх противника. Семь фрегатов и десять пароходов против пятидесяти пароходофрегатов объединённой эскадры. Только ударив неожиданно и слаженно, мы сможем дорого продать свои жизни.

– Вы подумайте, что важнее: Черноморский флот или Севастополь? – осторожно сказал адмирал Нахимов. Он стол у окна и глядя на город. – Жертвуя флотом, спасём город. Жертвуя собой – потеряем флот, и город долго не продержится. Это моё личное мнение, господа, – добавил он.

– Простите, Павел Степанович, но я вас не узнаю после Синопа, – с упрёком произнёс Корнилов. – Вы всегда жаждали битвы. Всегда рвались в бой первым. У вас на корабле лучшая команда. Вам выпала громкая победа, после которой вы вдруг странно охладели к службе. Что с вами?

– К службе – нет. А громкая победа, как вы говорите, привела нас к нынешнему положению дел. Враг у ворот, – вот отголосок той громкой победы. – Нахимов повернулся, оглядел зал. Взгляд его вспыхнул. – И ещё вам хочу напомнить о Наваринском сражении. Я в нем участвовал лейтенантом, и вы Владимир Алексеевич мичманом тогда были. Истомин, Владимир Иванович, вы же тоже с нами побывали в огне.

– Да, ещё гардемарином, – согласился адмирал Истомин.

– Помните, какой ад устроил адмирал Кодрингтон туркам? Без пощады расстреливал корабли, с которых уже никто не мог ответить. Вспомните недавнюю бомбардировку Одессы. Мирный город, не способный защищаться, был подвергнут артиллерийскому огню без всякой жалости.

– К чему вы это? – спросил мрачно Корнилов.

– К тому, что если английский флот ворвётся в гавань, он будет крушить все без разбору… Англичане не ставят цели захватить Севастополь. Он им не нужен. У них задача – уничтожить всё на побережье. Камня на камне не оставить…, – Вдруг Нахимов резко остыл и уже тихим спокойным голосом продолжил: – Но, впрочем, вам выбирать. Я готов вести эскадру в бой.

Корнилов невольно обернулся к окну, окинул взглядом гавань: мачты кораблей, Александровские казармы, Графскую пристань… Все молча ждали, понимая, какое нелёгкое решение придётся принять адмиралу.

Корнилов упёрся взглядом в пол. Желваки играли на его смуглом скуластом лице. Никто не спорил, все ждали, что скажет адмирал. Но Корнилов молчал.

Неожиданно громко скрипнула дверь. Вошёл адъютант главнокомандующего,