– Прошу прощения, господа, – сказал он. – Князь только что прибыл в город. Просит к себе адмирала Корнилова.

Корнилов резко повернулся.

– Князь уже в штабе?

– Так точно, – ответил адъютант.

Корнилов громко сказал:

– Готовьтесь к выходу в море. Вскоре я пришлю рескрипт каждому, как действовать. – И решительно вышел вслед за адъютантом.

– Готовьтесь, – с тяжёлым вздохом повторил слова Корнилова адмирал Вукотич.

Офицеры стали расходиться. Адмирал Истомин подошёл к Нахимову.

– Вы в чем-то сомневаетесь, Павел Степанович? – спросил он.

– Как и вы, Владимир Иванович, – ответил Нахимов.

– Я, просто, не представляю, как мы и наши матросы будем сражаться на берегу. Экипажи обучены морским баталиям.

– А вы не сомневайтесь. Это их город, их дома, их семьи. Севастополь станет большим кораблём, только что, качки нет, да паруса над головой не хлопают. Утопить нас – не утопят, а на абордаж взять – пусть попробуют.

– Но Павел Степанович, затопить корабли…. Да как же это? Вся наша жизнь…, – тяжело вздохнул Истомин.

– Тяжко, – согласился Нахимов и задумчиво произнёс: – Я всегда перед сражением слушаю, о чем говорят корабли.

– Слушаете корабли? – удивился Истомин.

– Это вовсе не сказки, – уверил его Нахимов. – Выйдите ночью на палубу и прислушайтесь.

– И о чем они говорили сегодня? – вступил в его игру Истомин.

– Они готовятся к смерти.

К Нахимову подошёл штабс-капитан Лебедев, посланный от Меньшикова наблюдать за совещанием. Несмело спросил:

– Павел Степанович, что мне доложить светлейшему?

– Докладывайте все, как есть. Чего скрывать? Собрался совет. На совете присутствовал самый старший по чину наш начальник, генерал-лейтенант Моллер. Кстати, а зачем он здесь?

– Князь Меньшиков хочет его назначить командующим обороной, – тихо сообщил Лебедев.

– Вот как? – недобро усмехнулся Нахимов. – Если честно, я бы его променял, вон, на мичмана Коростылёва. Мичман Коростылёв умеет так работу экипажа организовать, что порой диву даёшься. А генерал-лейтенант Моллер, простите меня, своим унылым видом не вызывает доверия.

Моллер услышал краем уха, что разговор идёт о нем, повернулся к Нахимову.

– Павел Степанович, вы меня звали?

Его глаза растерянно бегали. Он нервно поправил круглые очки на носу.

– Мы, Фёдор Фёдорович, рассуждаем о том, что доложить светлейшему, – ответил капитан Лебедев.

– Ах, светлейшему, – произнес Моллер. – Вы доложите ему, что я готов возглавить оборону, если мне немного помогут. Но все же, лучше будет, если адмирал Корнилов возьмёт начальство.

– Но, вы старше в чине, – удивился капитан Лебедев.

– Старше, – нехотя согласился Моллер. – Но я бы все же предпочел быть под командованием адмирала. Сражаться я умею…. Я награжден за Польскую компанию золотым оружием…. Но обороной никогда не занимался.

***

Тотлебен прибыл в штаб немедленно, как только узнал о приезде Князя.

– Где Корнилов? – строго спросил Меньшиков.

– Проводит совещание с флагманами.

– О чем?

– Как поступить с флотом.

– Зачем? Есть приказ – надо выполнять, – начал сердиться Меньшиков.

– Для моряков затопить свои корабли, то же, что сжечь дома, – попытался объяснить ему Тотлебен.

Главнокомандующий тяжело вздохнул, недовольно покачал головой.

– Глупость!

– И все же их можно понять.

– Чего вы хотите понять? – вспылил Меньшиков, но тут же осекся. Продолжил более спокойно: – Возможно, я не прав, но, находясь на должности военно-морского министра, я, по долгу службы, встречался со многими адмиралами. Все флотоводцы: голландские, испанские, шведские и даже французские безоговорочно уверенны в превосходстве английского флота над любым другим. У меня сложилось подозрение, Эдуард Иванович, что и наши адмиралы после эпохи Ушакова опасаются столкновения с английскими морскими силами.

– Я не могу с вами согласиться, Александр Сергеевич. Ваше мнение – не справедливо, – живо возразил Тотлебен. – Они рвутся в бой!

– Я им не доверяю.

– Но как же так? Одно дело – сухопутные генералы, но флагманы! Чтобы Нахимов или Истомин опасались англичан – такого просто нельзя представить! Такого – не может быть!

– А у меня на ум приходит история адмирала Ханыкова, – сказал ему на это Меньшиков. – Отважный был адмирал. Вспомните, как он в Шведскую войну, в восьмом году испугался английской эскадры и бросил линейный корабль «Всеволод» на растерзание. Вернее, то была шведская эскадра, а английских кораблей – всего два. Несмываемый позор! Силы были равные, но адмирал Ханыков решил не вступать в бой. Почему?

Тотлебен пожал плечами.

– В том-то и дело – боялся он английского могущества. А «Всеволод» тогда поставили в два огня и разнесли в щепки. Из шестисот человек экипажа осталось в живых только пятьдесят шесть. Кстати, и почитаемый нашими адмиралами, Лазарев, Михаил Петрович, как раз тогда мичманом служил на «Всеволоде». На себе испытал мощь английских пушек. Попросите какого-нибудь морского офицера рассказать о Трафальгарской битве – глаза так и загорятся. Любой наш адмирал расскажет вам в деталях о сокрушительном разгроме объединённой испанской и французской эскадре. А заговорите с ними о великом походе Ушакова к Ионическим островам, или о битве при Калиакрии, вот тут вам выдадут какие-то отрывочные сведения из учебников. Про Чесму у них спросите. Разве кто помнит?

– Но русский флот под командой Нахимова смог сотворить в Синопе невозможное, – напомнил Тотлебен.

– Я очень ценю и уважаю Павла Степановича, но одна крамольная мысль мне не даёт покоя: а если бы на помощь к туркам подоспели хотя бы два английских фрегата, как бы тогда все закончилось? То-то! Турецкому султану внушали, что русский флот слабый. Корабли старые. Пароходов мало. Даже если русские посмеют напасть, непобедимая английская эскадра тут же встанет на защиту. И Осман-Паша до последнего ждал, когда на горизонте появится дым от труб британских пароходов. В Синопе англичане получили звонкую пощёчину. Даже сэр Адольфус Слэйд не смог ничего сделать – позорно удрал с поля боя на своём пароходе. Теперь для адмирала Лайонса разгромить Черноморский флот – дело чести. Он хочет прослыть вторым Нельсоном. Я не дам ему удовлетворить своё тщеславие.

– Но, все же, вы решили доверить оборону города не генералам, а адмиралам, – напомнил Тотлебен.

– Это – их город, и они его живыми не отдадут, – ответил уверенно Меньшиков. – Все костьми лягут, все до последнего. Враг сможет войти в Севастополь только по их трупам. Прикажи сейчас сам Государь сдать город – они его не послушают. Мои генералы на такое самопожертвование не способны. Морские офицеры – это особая каста. Они все выпускники одного морского корпуса. Почти все – дети таких же морских офицеров. У них отсутствуют, какие бы то ни было, аристократические замашки. Заметили, в каких отношениях офицеры с матросами? Нижние чины шапку перед капитанами не ломают, величают по имени и отчеству. Прикажи Нахимов матросам с голыми руками на врага броситься – даже задумываться не станут,