– Никогда раньше не видел, чтобы копье использовалиподобным образом, – засмеялся Шелк.

– Я был первым, – гордо ответил Гарион.

– Я уверен, что это запрещено, по крайней мере,десятком рыцарских правил.

– Тогда мы никому об этом не скажем.

– Ладно, будем держать язык за зубами.

Дарник оглядел поле битвы. Оно было усеяно телами гвардейцев– либо лежащих на земле без сознания, либо стонущих от ран и ушибов. Толькочеловек, которого Тоф ткнул в живот, оставался в седле, правда, в полусогнутомсостоянии – он судорожно пытался вздохнуть и не мог. Дарник подъехал к нему.

– Прошу прощения, – вежливо произнес он, снимая сбедняги шлем, а затем аккуратно ударил его по затылку рукояткой топора. Глазагвардейца закатились, и он, обмякнув, сполз с седла.

Бельгарат раскатисто захохотал.

– Ты сказал «прошу прощения»? – Он никак не могперестать хохотать.

– Я не вижу причин быть невежливым, Бельгарат, –сдержанно ответил Дарник.

К ним подъехала Польгара в сопровождении Сенедры, Бархотки иЭрионда.

– Очень мило, господа, – похвалила она, окидываявзглядом лежащих на земле гвардейцев. – Гарион, дорогой, – воркующимголоском произнесла она, натягивая поводья, – будь так добр, я хочупроехать в эти ворота.

Тот рассмеялся, подвел Кретьена к воротам и сшиб их,освобождая ей путь.

– С какой это стати тебе пришла в голову мысль в самыйразгар битвы брать барьеры, – поинтересовалась она.

– Это вовсе не мне пришло в голову, – ответил он.

– Ах вот что, – произнесла она, с упреком глядя насерого. – Кажется, я понимаю...

Кретьен выглядел слегка пристыженным.

Когда они миновали границу, стали сгущаться сумерки.Фельдегаст, подъехав к Бельгарату, изысканно поклонился и произнес:

– Не задену ли я вашу честь, если предложу остановитьсяна ночлег в уютной пещере контрабандистов? Это неподалеку отсюда.

Бельгарат улыбнулся и покачал головой.

– Никоим образом. Если я нуждаюсь в пещере для отдыха,то мне дела нет до ее прежних обитателей. – Он рассмеялся. – Однаждыя неделю прожил вместе со спящим медведем – он был очень мил, правда, храпелслишком громко.

– Я не сомневаюсь, что это очень занимательная история,и я с удовольствием ее послушаю, но уже близится ночь, поэтому ты расскажешьмне ее за ужином. Идет? – Жонглер ударил своего мула пятками по бокам ипомчался вперед неровным галопом.

Когда они доехали до первого предгорья, на окрестных холмахстала встречаться чахлая вечнозеленая растительность. На дороге никого не было,хотя и тут виднелись следы недавно проехавших телег – все они направлялись наюг.

– Далеко еще до твоей пещеры? – спросил Бельгарату жонглера.

– Совсем немного, почтеннейший, – заверил егоФельдегаст. – Скоро на пути у нас будет высохший овраг; чуток проедем поего дну и окажемся на месте.

Они продолжали свой путь по идущей вверх тропе. Тем временемнад предгорьем сгустились мрачные сумерки, а вечнозеленые деревья окуталагустая тень.

– Ага, вот и овраг, – сказал Фельдегаст, указываяна каменистое русло высохшей реки. – Здесь легко оступиться, так что лучшеспешиться и взять лошадей под уздцы. – Он соскочил со своего мула иосторожно двинулся дальше по дну оврага.

Становилось все темнее, последние проблески света исчезли спокрытого тучами неба. Когда они подошли к тому месту, где овраг сужался иобразовывал крутой поворот, жонглер порылся в полотняной сумке, привязанной кседлу. Вынув огарок свечи, он обратился к Дарнику.

– Не можешь ли высечь огонь? – попросил он. –Я бы и сам это сделал, но что-то не найду огнива.

Дарник открыл сумку, достал оттуда кремень, огниво, кусоктрута, и после нескольких попыток от искры затлелся крошечный язычок пламени. Прикрывего ладонями, он протянул горящий трут Фельдегасту, и тот зажег свечу.

– Ага, вот мы и пришли, – торжественнопровозгласил жонглер, освещая крутой склон оврага.

– Куда? – спросил Шелк, недоуменно озираясь.

– Знаете ли, принц Хелдар, пещера не была бы тайнымубежищем, если бы вход в нее открывался каждому путнику. – Фельдегастподошел к отшлифованной водой гранитной плите, опиравшейся на крутой склоноврага. Он опустил свечку, прикрывая ее рукой, слегка нагнул голову и исчез впровале, ведя за собой мула. Спутники последовали за ним.

Пол пещеры был устлан чистым белым песком, а стены сглаженыводой, циркулировавшей здесь на протяжении столетий. Фельдегаст держал свечкунад головой, освещая глубину пещеры. У стен стояли грубо сколоченные деревянныекровати, в центре – стол и скамейки, а у дальней стены – нечто вроде камина сосложенной поленницей дров. Фельдегаст, подойдя к камину, поднес свечу к лучине,лежавшей на каминной решетке.

– Вот так-то, – произнес он, протягивая руки кзанявшемуся огню. – Правда уютное гнездышко?

За камином находилась беседка, созданная природой иусовершенствованная руками человека. Проход в нее отгораживали несколькошестов. Указав на нее рукой, Фельдегаст объяснил:

– Там стойло для лошадей и небольшой родник. Это лучшаяпещера контрабандистов в этой части Маллореи.

– Неплохое местечко, – согласился Бельгарат,озираясь вокруг.

– А чем эти контрабандисты занимаются? –осведомился Шелк, проявляя профессиональное любопытство.

– В основном драгоценные камни. Здесь, в горах Катакора,есть богатые месторождения, и зачастую на дне реки залегают целые самородки –нагибайся и бери. Налоги здесь, правда, зверские, поэтому смелые ребята разнымиспособами переправляют их через границу, стараясь не тревожить покой работающихв поте лица сборщиков налогов.

Польгара осматривала камин. В боковые стены были вделаныкрючья для котлов, внизу размещалась железная решетка на толстых ножках.

– Очень мило, – одобрительно сказала она. – Адров нам хватит?

– Их более чем достаточно, моя дорогая госпожа, –ответил жонглер. – Кроме тех, что здесь, еще и в конюшне, рядом с фуражом.