Они стали подниматься в гору, когда вдруг с ужасающим ревомпрямо на них из густого кустарника, росшего у обочины, выскочил огромный черныйпес с горящими глазами и хищными клыками, с которых стекала пена. «Я поймалтебя!» – прорычал он.

Сенедра завизжала, и рука Гариона потянулась за мечом, ноСади его опередил. Он стегнул испуганного коня и поскакал прямо на громадногопса. Зверь бросился на всадника, но Сади бросил ему в морду щепотку цветногопорошка, похожего по виду на грубо помолотую муку.

Пес потряс головой, продолжая устрашающе рычать. И вдругзавыл до странности человеческим голосом. Глаза его расширились от ужаса. Затемон начал отчаянно махать лапами в воздухе, съежившись и жалобно скуля. И так жевнезапно, как выскочил из кустов, повернулся и с визгом уполз обратно.

– Что ты с ним сделал? – спросил Шелк.

Узкое лицо Сади озарила улыбка.

– Когда достопочтенный Бельгарат рассказал мне о псахТорака, я принял некоторые меры предосторожности, – ответил он,прислушиваясь к истошным воплям огромной собаки, отдалявшимся от них на всебольшее расстояние.

– Это был яд?

– Нет. Это недостойно человека – убивать собаку, если вэтом нет необходимости. Пес просто вдохнул немного порошка, который я бросилему в морду. И ему стали мерещиться всякие несуразные вещи – оченьнесуразные. – Он снова улыбнулся. – Однажды я видел корову, котораяслучайно понюхала цветок, из которого приготавливается это снадобье. Послеэтого она попыталась взобраться на дерево. – Он оглянулся наБельгарата. – Надеюсь, вы не рассердились на меня за то, что я поступилтак, не посоветовавшись с вами, почтеннейший, но вы сами сказали, что вашеволшебство может насторожить тех, кто находится поблизости. А я должен былдействовать быстро, чтобы избавить вас от необходимости применять его.

– Ты все сделал правильно, Сади, – ответилБельгарат. – Не помню, говорил ли я тебе раньше, что ты оченьразносторонне образован.

– Просто я изучаю фармакологию. И я обнаружил, чтопочти для каждой ситуации есть подходящее лекарственное средство.

– Этот пес не сообщит своей своре о нас? – спросилДарник, озабоченно оглядываясь по сторонам.

– В ближайшие несколько дней – нет, – хихикнулСади и стряхнул с рук остатки порошка, держа их как можно дальше от лица.

Они медленно ехали по поросшей сорняками дороге, проходившейпо дну ущелья. Черные деревья простирали к ним свои высохшие ветви, делаямрачный пейзаж еще более унылым. Где-то в лесу рыскали псы Торака, издалекадоносился их лай. Над ними, громко каркая, с ветки на ветку перескакиваличерные как сажа вороны.

– Здесь очень неспокойно, – пробормотала Бархотка.

– А вот это прекрасно дополняет картину, – заметилСади, показывая на огромного стервятника, сидящего на засохшей веткекустарника, выросшего на верху ущелья.

– Мы уже близко подошли к Ашабе. Ты теперь не могла бысказать, здесь ли еще Зандрамас? – спросил Гарион у Польгары.

– Можно попытаться, – ответила она. – Но отэтого возникнет шум.

– Если мой правнук действительно в Ашабе, – сказалБельгарат, – мне плевать на шум. Я камня на камне не оставлю от города,чтобы найти его.

В порыве благодарности Сенедра, подъехав к старику,наклонилась и крепко обняла его.

– Ах, Бельгарат, – сказала она. – Я люблютебя. – И она спрятала лицо у него на плече.

– Что ты? – удивленно спросил он.

Она подняла голову.В глазах ее стояли слезы. Вытерев ихтыльной стороной ладони, она игриво взглянула на него.

– Ты лучший мужчина на свете, – сказала онаему. – Я бы даже не задумалась, не бросить ли мне Гариона радитебя, – добавила она, – если бы не твои двенадцать тысяч лет.

– Семь, – машинально поправил тот.

Сенедра улыбнулась странной печальной улыбкой в знак того,что одержала наконец победу в этой затянувшейся борьбе, победу, не имевшую длянее теперь значения.

– Не важно, – вздохнула она.

И тогда Бельгарат сделал то, что абсолютно не вязалось с егохарактером: заключил ее в объятия и нежно поцеловал.

– Мое дорогое дитя, – произнес он дрогнувшимголосом. Затем обернулся к Польгаре. – Как это мы раньше без неежили? – спросил он.

По глазам Польгары трудно было понять, о чем она думает.

– Не знаю, отец, – ответила она. – Право, незнаю.

Когда они выбрались наверх, Сади слез с лошади и посыпалнизкий кустарник, росший посередине дороги, своим порошком.

– На всякий случай, – объяснил он, снова садясь вседло.

Перед ними открылось лежащее под темным небом плато,поросшее лесом. Ветер, все усиливаясь, играл их плащами. Дорога, ведущая к северу,была едва различима. Где-то далеко все еще слышался лай псов Торака, но котряду они не приближались.

Как и раньше, Шелк и Фельдегаст ехали впереди, на случайвозможной опасности. Гарион со шлемом на голове и копьем в стремени по-прежнемувозглавлял отряд. Свернув за крутой поворот, он увидел впереди Шелка ижонглера. Они слезли с лошадей и спрятались за кустами. Шелк резко обернулся ижестом приказал Гариону ехать обратно. Гарион тут же передал сигнал остальным ишаг за шагом увел своего серого жеребца обратно за поворот. Он спешился,прислонил копье к дереву и снял шлем.

– В чем дело? – спросил Бельгарат, тоже соскакиваяс коня.

– Не знаю, – ответил Гарион. – Шелк отослалнас назад.

– Пойдем посмотрим, – предложил старик.

Пригнувшись, они молча двинулись по направлению костролицему человечку и жонглеру. Встретившись, они обменялись молчаливымивзглядами. Шелк приложил палец к губам – тихо. В полном молчании они раздвинуликустарник, росший на краю обрыва.

Перед ними простиралась дорога, по которой ехали всадники. Сполсотни всадников, одетых в меховые куртки, с ржавыми шлемами на головах. Вруках они держали гнутые выщербленные мечи. Колонну возглавляли офицеры,облаченные в кольчуги. Их шлемы, щиты и копья сверкали на солнце.

Все еще не произнеся ни слова, Гарион и его друзья смотрели,как это разношерстное воинство проехало мимо.

Когда они наконец скрылись из виду, Фельдегаст повернулся кБельгарату.

– Это полностью подтверждает ваши подозрения, другмой, – сказал он.