О, прости! – Барон прикрыл ладонью рот. – Само сорвалось.Но, раз ты владеешь Райским Яблоком, значит, ты, действительно, побывал в ИномМире! Именно там ты получил Камень, и твоя миссия – вернуть его людям. Яугадал?

Эдвард Келли возбужденно облизнул губы, смахнул со лбакапельки пота.

Ластик был взволнован ничуть не меньше. Оказывается, ученыесемнадцатого века знают про существование Камня!

– Да, я был там… Но я ничего не помню… – забормоталкнязь-ангел. – Возвращение в бренную плоть лишило меня памяти.

– Ты был там! – возопил Келли, не дослушав, и поднял глазавверх. – Благодарю тебя, могучий Мурифрай!

Ластик был уверен, что царь и его невеста обернутся на этотвопль, но те по-прежнему стояли, прижавшись друг к другу, и, похоже, ничеговокруг не замечали.

– Какой великий день! – Барон всхлипнул, по его толстымщекам стекали слезы. – Я знал, я чувствовал, что Мурифрай не напрасно позвал меняв Московию!

– Кто это – Мурифрай? Англичанин торжественно воздел палец:

– Дух-покровитель алхимиков. Но скажи мне, о пришелец изИного Мира, неужто ты совсем ничего не помнишь?

– Совсем.

Келли деловито осмотрел его и даже слегка ущипнул за ухо.

– Хм, я не нахожу в тебе ни одной из пяти ангельских примет.Уши твои не холодны, волос не золотист, глаза не круглы, кожа не бело-розова, алицо не идеальной формы.

За лицо Ластик обиделся, подумал: на себя бы посмотрел,параллелепипед несчастный!

– Но, может быть, ты сохранил способность слышать голоса изИного Мира? – пытливо уставился на него англичанин.

– Что?

– Ничего, это мы проверим. – Келли скользнул взглядом вниз,на Камень, и больше уже головы не поднимал – всё не мог наглядеться. – Известноли тебе, что император Рудольф разыскивает этот алмаз по всей Европе и сулит занего герцогский титул, миллион золотых дукатов и три города с деревнями? Тринастоящих каменных города, населенных трезвыми и трудолюбивыми горожанами – увас в Московии таких чудесных городов нет.

– Ничего, скоро будут, – заступился за отчизну Ластик. – А калмазу ты, барон, не поползно-венничай (не подкатывайся). Я не уступлю егоникогда и ни за что.

Англичанин аж отшатнулся, демонстративно спрятал руки заспину.

– Что ты! Что ты! Ни за какие богатства не согласился бы яобладать этим предметом! Я всего лишь советую юному лорду избавиться от опаснойреликвии, передав ее императору за хорошее вознаграждение. Если же с Рудольфомиз-за Камня случится беда, я горевать не стану.

Он снова наклонился к Ластику и перешел на еле слышныйшепот.

– Неужто тебе не ведомо, что всякий, кто владел Камнем илихотя бы его касался, скверно кончал свои дни? О ювелире Ле Крюзье я тебе ужерассказывал – католики разрубили его мечом пополам. Не лучше была участь икавалера де Телиньи, владельца алмаза. Этот гугенот отчаянно бился за своюжизнь и сумел вырваться за ворота, но споткнулся на ровном месте, и врагисначала отсекли ему алебардой руку, а потом, еще живого, кинули в костер. Ноэто пустяки по сравнению с участью венецианского купца Пирелли, который выкупилКамень у мавров около ста лет назад. Он, как и ты, носил алмаз на шее, в особойладанке, только не снаружи, а внутри, у сердца. Однажды, когда купец спал, запазуху ему заползла гадюка, ужалила в сосок, и бедняга скончался в страшныхкорчах.

Ластик непроизвольно схватился за Яблоко и передернулся. Нето чтобы сильно испугался, но всё же по груди пробежали мурашки.

В этот миг Дмитрий и Марина, наконец, очнулись и расцепилиобъятья.

Келли немедленно умолк, повернулся к царю и нагнулся вучтивом поклоне. Но государь по-прежнему смотрел только на свою невесту.

– Погоди, я должен сказать тебе… – сбивчиво заговорил он. –Может быть, после этого ты не захочешь меня больше обнимать… Я намеревалсяпрямо сразу всё объявить, но когда тебя увидел, забыл обо всем на свете… Знайже: я не смогу выполнить то, что обещал твоему отцу, твоему королю и твоемуепископу. Я дам пану Мнишку золота, камней, драгоценных мехов, но русскихземель он не получит. Король Жигмонт не получит Смоленска. И в католическуюверу я тоже не перейду. За это… за это ты разлюбишь меня?

Никогда раньше Ластик не слышал, чтобы у Юрки так дрожалголос.

Марина начала качать головой еще прежде, чем он договорил.

– Мой король, я не смогу разлюбить тебя, даже если тынарушишь все клятвы в мире! Ты правильно решил, мой император. Отец глуп ижаден. Если дать ему русские вотчины, он разорит крестьян и доведет их добунта. Жигмонту отдавать Смоленск, конечно же, нельзя – это ослабит нашудержаву. А переход в католичество был бы для тебя самоубийством. Разве я хочу,чтобы ты погиб?

Сияющий Юрка оглянулся на Ластика.

– Слыхал? Что я тебе говорил! Маринка-классная. – А невестесказал. – Ты люби этого отрока. Он мне больше, чем брат. И ты, Эраська, ее тожелюби.

– Отныне, князь, ты и мне будешь братом, – с улыбкой молвилаМарина Ластику.

Оказывается, не только Юрке умела она улыбаться, да еще как!

Ластик растаял, растроганно подумал: вон как можно ошибитьсяв человеке. Или тут всё дело в любви?

– А ты, государь, полюби моего друга и верного советчика. –Марина показала на англичанина. – Это доктор Келли. Он не только великийученый, он знает магические заклинания и умеет вызывать духов, а такжепрорицать будущее.

Царь скептически наморщил нос.

– Ученые занимаются не заклинаниями и духами, а законамиприроды.

– Не говори так! – воскликнула Марина, схватив его за руку.– Я не раз имела возможность убедиться в чудесных способностях доктора! Самимператор Рудольф боялся его и даже повелел сжечь на костре, лишь волшебствопомогло барону спастись.

– Сжечь на костре? Как Джордано Бруно? – Юрка взглянул наангличанина с любопытством.

– О, маестат, ты слышал о моем коллеге Джордано Бруно? –удивился Келли. – Этого алхимика и вольнодумца мало кто помнит.

– Так, читал когда-то, – неопределенно ответил царь, метнуввзгляд на Ластика. – Значит, ты тоже алхимик?

Барон поклонился.