- Вася, попридержи язык, - строго сказала Катерина,неодобрительно глядя на него. - Ты вообще думаешь, что говоришь?

Глафира Митрофановна так и не поняла, почему Катерина не присоединиласьк требованиям вызвать милицию. Но факт есть факт: она не только неприсоединилась, но вообще мало говорила, впрочем, как всегда, когда дело некасалось непосредственно книги, которую они пишут. Глафира с Васей упорствовалиеще минут пятнадцать, пока не поняли всю безнадежность своих попыток. ГлебБорисович неуклонно стоял на своем: о происшествии немедленно забыть, сумкувместе со всем содержимым вынести из дома и выбросить в контейнер для мусора ибольше к этой теме не возвращаться.

Василий в конце концов сдался под давлением авторитетахозяина дома. Глафира Митрофановна отступилась потому, что знала, в чем дело.Но вот почему промолчала Катерина, так и осталось для нее загадкой.

***

Андрей Чеботаев позвонил из Новосибирска рано утром,впрочем, за Уралом в это время было не так уж рано.

- Настасья Пална, тут очень хорошо помнят семьюЩеткиных, так что легенды и сплетни обеспечены. Семейка та еще!

- Родственников нашел?

- Ни одного. Зато соседей, сослуживцев, одноклассникови однокурсников навалом. И все горят желанием поделиться воспоминаниями.

- Это все хорошо, а что с роддомом? - нетерпеливоспросила Настя. - Ты выяснил насчет сестры-близнеца?

- В архивы меня пустят только в понедельник, но люди, скоторыми я успел поговорить, в один голос утверждают, что никакой сестры небыло, Леночка была единственным ребенком. Правда, у нас в роддомах всякоеслучается, могли при родах второго ребенка забрать, а матери сказать, что умер,прецеденты были.

Были, это точно. Настя сама с таким сталкивалась.

- Хорошо, Андрюша, давай там побыстрее, ладно?

У нас тут все стоит, информации не хватает.

- Что-нибудь одно, или побыстрее, или информациипобольше, - отшутился Чеботаев.

- И то и другое, как в шампуне "Хэд эндШоулдерс", два в одном, - отпарировала она. - Целую страстно, до связи.Если что - я сегодня в конторе, звони туда.

Наспех позавтракав, она поцеловала мужа, натянула куртку и,застегивая "молнию" с болтающейся на язычке металлической буквой В -символом известной фирмы "Богнер", - снова вспомнила одежду,найденную в квартире Елены Щеткиной. Два комплекта вещей. Два разных человека.Или две личины одного? Почему? Психоз и раздвоение личности? Или двойная жизнь,двойное дно?

- Ты чего? - вывел ее из задумчивости голос Алексея.

- А что? - не поняла Настя.

- Стоишь одетая, руки в карманы, глаза внутрь. Уходишьили передумала?

- Ухожу, Леш. Задумалась. Все, пошла.

- Погоди, - остановил ее Чистяков. - Вот возьми, тызабыла.

Он протянул ей свой вчерашний подарок - деревянногоморщинистого старичка-странника.

- Поставь на столе на работе и смотри на него. Будешьуходить - положи в сумку. В общем, чтобы он все время был с тобой.

- Зачем?

- Так надо, - строго сказал Леша, и она покорно кивнулаи сунула старичка в карман.

Надо так надо. Лешка умный, ему виднее.

Перед отъездом в Новосибирск Чеботаев забрал у ЕгораВитальевича Сафронова всю печатную и бумажную продукцию, которую после свадьбыперевезла из своей квартиры его жена. Две картонные коробки, набитые книгами,газетами и журналами, стояли теперь у Насти в кабинете и ждали своего часа. Какраз ими она и собиралась сегодня заняться.

На работе она первым делом сделала себе кофе, поставила настол рядом с телефонным аппаратом Лешкин подарок, который сегодня показался ейеще более отвратительным, чем вчера, и села, задумчиво глядя на коробки. Вкаком порядке действовать? Вынимать по очереди книгу или журнал, просматривать…и что? Что она собирается в них искать? Откровения, записанные карандашом наполях? Ерунда. Подчеркнутые или помеченные маркером отрывки, свидетельствующиео… о чем? Только о том, что в момент прочтения информация была интересна Елене.Впрочем, из этого тоже можно сделать какие-то выводы.

Настя не спеша допила кофе, достала из шкафа несколькопустых картонных папок, разложила на полу аккуратным квадратиком в два слоя,уселась на них и принялась раскладывать содержимое коробок. Книги - отдельнохудожественные, справочные и прочие, журналы и газеты - по наименованиям."Коммерсанта", "Ведомости", "Эксперт","Деньги", "Итоги", "Профиль", "Секретфирмы", "Компания", "Карьера". Особняком стоялинесколько толстых журналов разного наименования - всего по одному, тогда каквсех прочих было много.

В стопке "Эксперта", например, было около тридцатижурналов, в стопке "Компании" и "Денег" - раза в двабольше, ежемесячник "Карьера" присутствовал в восьми экземплярах заразные месяцы и годы.

Егор Витальевич не обманул, среди книг действительно былополное собрание романов Сидни Шелдона, вся прочая литература относилась ксправочной или учебной: экономика, бизнес, менеджмент, банковское дело, паевыеинвестиционные фонды. Своеобразный набор, подумала Настя, женские романы - исерьезная профессиональная литература.

Прежде чем взяться за просмотр каждого издания, Настя,любившая в таких делах упорядоченность, решила составить перечень журналов суказанием дат выхода.

"Наверное, я просто оттягиваю момент, когда нужно будетвсе это пролистывать, а кое-что даже и прочитывать, - самокритично подумалаона, включая компьютер. - Мне не хочется читать про бизнес, деньги и компании,я никогда в этом не разбиралась и ничего не понимаю, а особенно не хочется мнечитать про карьеру. Потому что моя карьера окончена, а чужие карьеры мненеинтересны. Зависть меня, что ли, гложет?"

Она открыла "окно", написала заголовок"Профиль" и стала быстро вводить номера выпусков и даты: № 35, 18сентября 2000 г., № 36, 25 сентября 2000 г., № 37, 2 октября 2000 г.; закончивс "Профилем", занялась "Экспертом". Работа шла легко иинтеллектуального напряжения не требовала, нужно было только внимание.

Настя уже распечатывала полученный реестр, когдараспахнулась дверь и вошел начальник, полковник Афанасьев.

- Работаешь, Каменская?

- Развлекаюсь, - огрызнулась она. - Вашими молитвами.

- Хамишь, Каменская? - миролюбиво задал начальникследующий вопрос, вполне, надо заметить, закономерный. - Я к тебе с лучшиминамерениями зашел, а ты мне хамишь.

Он давно привык к тому, что она не может разговаривать с нимспокойно и уважительно. Если в его кабинете, в начальственном, или при ком-тоона вела себя, как говорится, "в рамочках", то в своем кабинете иодин на один она постоянно помнила о том, что полковник Афанасьев - еесокурсник, троечник-шпаргалочник, Афоня, и максимум, что Настя могла выжать изсебя, так это обращение на "вы". Он давно привык к этому, давноперестал обижаться и нервничать, и однажды Насте добрые люди донесли, чтополковник высказался о Каменской: "Толковая баба, но баба. А с бабы какойспрос?"