Селим низко поклонился султану и твердовзглянул ему в глаза:

— Твоя семья — моя семья, отец. Клянусьтебе, от меня они не увидят зла. Но как быть с женщинами и детьми Ахмеда?

— Ты знаешь, как поступить с ними, сын.

В тот же день султанские палачи задушилиженщин принца Ахмеда и трех его дочерей, зашили трупы в мешки и бросили, как иБесму, в Босфор. Никто их не оплакивал.

Пока Селим входил в курс государственных делимперии, его жены устраивались на новом месте. Гарем Эски-сераля был слишкоммал и не мог вместить даже женщин Баязета и их прислугу, не говоря уже оновоприбывших. За исправление положения энергично взялась госпожа Рефет,которая почиталась всеми за султанскую валидэ, хоть официально и не являласьею.

Помимо кадин и икбал, в гареме султана Баязетанасчитывалось около двухсот женщин. Госпожа Рефет распорядилась выстроитьпросторные уютные покои для них на территории султанских садов у опушки леса.Туда она переселила большинство пожилых женщин, где они могли дожить свои дни вмире и покое.

Гарем перестроили и устроили в нем новые ода,каждая из которых была рассчитана на десять девушек. Во всех ода имелисьпожилые опытные женщины, призванные заменить молоденьким воспитанницам матерей.

Гаремный писарь просмотрел свой журнал ивыписал из него имена всех девственниц, которые прожили во дворце по три-четырегода и до сих пор не привлекли внимания султана. Их Селим выдал замуж загосударственных чиновников, которых считал для себя полезными людьми.

Сей широкий жест снискал молодому принцубольшую поддержку, тем более что девушки были не только красивы, но и получилив гареме прекрасное образование. Они способны были украсить дом любого мужчиныи, что важнее, приблизить его к султану.

После всех этих превращений в гареме осталосьоколо пятидесяти гедиклис. Их относили к числу подающих надежды девушек,которые могли еще послужить Баязету и даже привлечь внимание нового султана.Они были разделены на пять групп и расселены в заново отстроенных ода, гдепродолжилось их образование. Тем временем каждой кадине и двум икбал султанаБаязета отвели новые просторные покои в гареме, где теперь было многосвободного места. К ним приставили новых слуг, отличавшихся великолепнойвыучкой и хорошими манерами. Женщины, много лет прожившие в страхе передБесмой, поначалу отнеслись к переменам настороженно, но со временем поняли, чтогоспожа Рефет не Бесма и не сделает им ничего дурного.

Кадины принца Селима тем временем занималисьсвоим устройством. Они выбрали для жилья двухэтажное здание в формечетырехугольника, имевшее внутренний квадратный двор, названный Лесным двором.Со всех четырех сторон во двор вели высокие арки, причем северная выводила наосновную территорию дворца, а южная — в огромный парк. В нем находилось озеро,где жили птицы и где можно было кататься на лодке. Парк был обнесен высокойстеной.

Квадратный двор полностью переделали. В центреустроили бассейн с фонтаном. Вытоптанные тропинки сменились гравийными аллеями,вдоль которых поставили лавки из кремового мрамора и посадили карликовыефруктовые деревья и цветущие кусты.

Каждая из жен принца Селима выбрала под личныепокои одно крыло здания на втором этаже. Первый отвели для прислуги, евнухов,кухонь и бань. Крылья особняка сообщались между собой переходами, так чтоСайра, Фирузи, Зулейка и Сарина не жили отдельно друг от друга.

Селим решил вывести старших сыновей из-подматеринской опеки. Каждому были отведены собственные покои. Что касаетсямладших принцев, то Сайра, выражая желание четырех кадин, взмолилась передСелимом, чтобы он позволил им пока остаться с матерями. Она мотивировала своюпросьбу развращенностью дворцовых пажей, которые способны были совратить — исовращали — детей. Принц и Сайра договорились на том, что личные покои будутпредоставляться только тем сыновьям, которые достигнут половой зрелости. Дляудовлетворения физической потребности в их распоряжение будут предоставленыстерильные девушки.

Сулейман, которому через два месяца должнобыло уже исполниться шестнадцать, пятнадцатилетний Мухаммед, четырнадцатилетнийОмар и тринадцатилетний Казим без всякого сожаления расстались со своимиматерями, к большому разочарованию последних. Сайра наконец призналась самойсебе, что ее первенец фактически стал мужчиной. Она уже дважды случайно видела,как он ласкает молоденьких рабынь. В ответ на материнский упрек юный принц лишьулыбнулся:

— Но разве Аллах создал очаровательныхдевушек не для того, чтобы те приносили радость мужчинам?

Из остальных сыновей Селима только двенадцатилетнийАбдула и одиннадцатилетний Мурад возражали, что их оставили жить с матерями, ноих успокоили несколькими хорошими шлепками. Что же до Баязета, Хасана иНуреддина, которым было соответственно восемь, шесть и пять лет, то они былислишком молоды, чтобы прекословить.

Старшие сыновья жили теперь по отдельности, новместе посещали недавно основанную школу принцев со своим малолетним дядейпринцем Ораном.

Дочери Селима остались жить с матерями. К Халеи Гузель, которым только что исполнилось по одиннадцать лет, были приставленыопытные пожилые женщины, которые должны были довершить их образование. Девочкиуже могли говорить, читать и писать по-турецки, по-английски, по-французски,по-китайски и по-испански, знали математику, историю, географию, а такжезападную и восточную литературу. Вышивали они с каждым днем все лучше, игралина нескольких музыкальных инструментах, пели и танцевали. В одном они, пожалуй,еще не преуспели — в дворцовом официальном этикете. К тому же пришла пораобъяснить им, что они женщины, и растолковать их женское предназначение. Первыеуроки вызвали в них приступы неуемного смеха. До сих пор единственнымимужчинами, с которыми они общались, были их отец и братья, которые безмернобаловали принцесс.

Фирузи очень расстроилась, узнав, что на имяпринца Селима поступило уже немало предложений о браке с ее двойняшками. Втораякадина Селима резко воспротивилась этому, заявив, что ее дочери еще слишкоммолоды, их организм не сформировался и они пока не способны рожать. Да и самидевушки, мягко говоря, не обрадовались перспективе быть выданными замуж. Сослезами на глазах они умоляли отца не разлучать их и сказали, что, когда импридет пора выйти замуж, пусть это будет один мужчина на двоих.

Селима нельзя было назвать нечутким человекоми отцом, и, хорошенько поразмыслив над этим, он решил, что было бы, пожалуй, нетак плохо отдать дочерей замуж за одного полезного человека. Во всяком случае,преимущества этого шага перевешивали недостатки. Он дал дочерям и жене своесогласие, и до поры до времени этот вопрос был снят.

Тем временем в голове Сайры родился одиннебольшой план в отношении друга Сулеймана Ибрагима, который вернулся вКонстантинополь. Она видела, как сын скучает по другу. Однажды вечером, когдаСелим с кальяном отдыхал в ее покоях, она решила действовать: