– Звучит так, будто я от тебя прячусь. – В ее голосе опять смех. Она провела рукой по моей спине и мягко отстранила от себя.

Мы улыбаемся друг другу, ее лицо все в разноцветных кляксах. На ресницах. На щеке и в волосах, завязанных в беспорядочный узел. Не понимаю, как она умудрилась не заляпать свой комбинезон.

– Как хорошо, что ты пришел, Симон. – Я удивился, когда она взяла мою руку, и еще больше удивился, когда переплела наши пальцы.

Это ничего не значит – пытаюсь я себя убедить. Но, несмотря на все убеждения, этот интимный жест зажег не просто искорку надежды, а устроил целый чертов пожар.

– И сколько еще ты будешь меня мучить? – с улыбкой спросил я.

– Совсем не буду. Пойдем! – И она потянула меня за собой по коридору мимо стойки, за которой сидела дама с короткой стрижкой.

– Это Симон. Он со мной! – обратилась к ней Алиса, поставила зонт и потащила меня дальше, так что я толком не поздоровался.

Мы прошли по просторному, в форме буквы L, помещению.

– Вот здесь и будет выставка. Большинство работ уже висят, – сообщила Алиса и указала пальцем на нечто, вроде деревянного каркаса, на котором двое парней возились с полотном на трехметровой высоте. – Некоторые располагают по-новому, так, чтобы они свисали с потолка. Словно они парят в пространстве.

– Вау. Звучит довольно грандиозно. – Я остановился, чтобы осмотреться. Если Алиса позволит мне заглянуть за кулисы, я бы воспользовался этим шансом. Но Алиса тянет меня дальше.

– Я потом проведу тебя по залам. Но сейчас мне нужно тебе показать другое.

– Я думал, ты уже…

Она замотала головой, глаза заблестели.

– Нам для этого нужно в ателье Герды. Сюда.

Мое волнение усилилось. В конце выставочного зала мы через дверь вошли в следующее помещение. Свет заливал большое окно, перед которым стояли мольберты с установленными холстами, частью зарисованные, частью пустые. На столиках, а может, это табуретки, лежат деревянные палитры с красками, кистями, мастихинами и прочим рисовальным скарбом.

– Здесь я провела последние шесть дней моей жизни. Закрой глаза, – приказала она, все еще не отпуская мою руку.

Я скорчил гримасу:

– Такое мне совсем не нравится.

– Мои команды? – Она нахмурилась.

– Не видеть, куда идешь.

– Я не дам тебе ступить в ведро с краской. Обещаю.

Против воли я сделал так, как она хочет, пусть она ведет меня. Не имея возможности видеть, я сконцентрировался на других органах чувств. На тепле Алисиных пальцев. На запахах: слегка химическом аромате краски и вуали кокосового крема Алисы.

Пройдя пять-шесть шагов, мы останавливаемся, и она разворачивает меня вправо.

– Пришли. Можешь открыть глаза.

Я повиновался и обнаружил, что стою перед бесконечным множеством точек. Черных, белых, серых, серебряных, синих, красных, фиолетовых, желтых, золотых, оранжевых и тысячей промежуточных оттенков. Вместе они складываются не просто в картину, но в воспоминание, которое разом унесло меня на Докленд. В тот идеальный рассвет, которым мы любовались вместе с ней, когда она меня поцеловала.

– А это я, что ли? – Я тыкнул в середину холста.

– Да.

В горле образовался ком, а в груди разлилось теплое чувство.

– А… – Я откашлялся, потому что голос в одну секунду мне изменил. – Кто эта дама рядом? – Разумеется, я знаю ответ, но мне ничего другого в голову не пришло, кроме как сделать вид, что я не догадался.

Алиса тихо засмеялась.

– Хоть немного нравится?

– Нет… – Я замотал головой. – Много больше, чем немного. Чтобы описать мое впечатление, хорошо бы вооружиться толковым словарем или придумать новое слово, которое бы описывало, насколько это завораживает, Алиса.

– Названия еще нет. Но я думала, что-то вроде «Докленд. Воспоминания».

Я оторвал взгляд от картины, посмотрел на Алису.

– Идеально, – согласился я, имея в виду не только название. – Ты тогда еще сказала, что хочешь нарисовать тот вид.

– Это больше, чем вид. Это воспоминание. Момент счастья и свободы. Та ночь с тобой… типа наше первое свидание – они много для меня значит, Симон. И я хотела бы подарить эту картину тебе. Если… если ты согласен, – тихо добавила она. – Я нарисовала ее для тебя. И была бы рада видеть тебя на вернисаже.

– Я… а что с Кики? – Я хотел прийти. Очень. Но если и Кики появится, это, несомненно, закончится сценой.

– Бекки не прореагировала на мое приглашение, вообще ни на одно мое сообщение, и даже заблокировала меня. Так что, думаю, она не прочла моего приглашения.

– Окей. Тогда… конечно, я приду, если ты хочешь.

– Да, хочу.

– Алиса… я… – Я замотал головой и кивнул на картину. Один из самых прекрасных подарков за всю мою жизнь. – Без понятия, что еще сказать. Я…

– Тогда ничего не говори и… поцелуй меня, – прошептала она.

С удовольствием. Я подошел к ней вплотную, притянул к себе. Погладил большим пальцем ее щеку.

– Для поцелуя необязательно было рисовать картину, – и провел пальцем по ее губам.

– Кажется, к кому-то вернулся дар речи… – Ее слова потонули во мне, когда я накрыл ее рот губами.

46

Алиса

Семнадцать минут. Через семнадцать минут распахнутся двери галереи и откроется моя первая выставка. Ни за что бы не поверила, если бы своими глазами не видела, как служба кейтеринга готовит фуршет с шампанским, как Герда, кажется, десятый раз обходит все пространство.

– Возьми, дорогая. – Герда протянула мне бокал. – Это поможет успокоиться.

– Заметно, что я нервничаю?

– Немного, но это абсолютно нормально. Я, по крайней мере, тоже волнуюсь, как и ты. По опыту знаю, что немного алкоголя помогает. За тебя, Алиса!

Она подняла бокал, мы чокнулись.

– Спасибо за… за все, Герда. – Я дрожащими руками поднесла ко рту бокал. Я только пригубила, а Герда осушила его разом, оставив на стекле след от помады. Пожав плечами, я последовала ее примеру, запрокинула голову и выпила холодную игристую жидкость.

– Вот! Теперь и начинать можно, да? – Герда взяла у меня бокал.

Я кивнула, однако уверенности в том, что напряжение спало, не прибавилось.

– Кстати, Алиса, выглядишь сногсшибательно. – Она одобрительно оглядела мой наряд. То платье, которое я не решилась купить сама и которое мне в результате подарила Калла. Мне очень оно нравится, и я благодарна ей за него. Стоить отметить и реакцию Симона, когда я вчера вышла из комнаты. Он вытаращил глаза и сказал:

«Ну, ты понимаешь, что этим платьем ты составишь конкуренцию своим картинам?»

Тем самым он избавил меня от последних сомнений.

– Спасибо, Герда. Ты и сама замечательно выглядишь, – сделала я встречный комплимент. Не из простой вежливости – ее белый комбинезон с широким черным поясом на талии смотрелся исключительно выгодно.

– Значит, по части одежды мы обе не прогадали, да? – Она взглянула на часы. – Окей, через десять минут начнем. Если тебе нужно в туалет, сейчас самое время.

Я последовала ее совету, но не для того, чтобы сходить в туалет, а чтобы спокойно написать папе. Вообще-то я хотела сделать это после выставки. Вчера он окончательно