– У папы случился гипертонический криз, он потерял сознаниеза рулем. На беду, самосвал влетел в уличное кафе, погибли два человека:женщина и ребенок. Началось следствие, у отца не выдержало сердце, и он умер.

Юрий поверил матери. Если честно, он не очень любил отца.Владимир был суров, неприветлив, знал только один метод воспитания – ремень – ичастенько поколачивал сына, который не отличался ни особым умом, ни усердием,ни хорошим поведением. Наверное, Владимир, как все родители, хотел своемуребенку добра, но, к сожалению, он пускал в ход только кнут, забыв про пряник.

Справедливости ради следует признать, что тумаки доставалисьи Вере Павловне. Муж обвинял ее в неумении вести хозяйство и постоянно попрекалвсе возрастающими расходами на еду.

– Я работаю на унитаз! – бесновался Владимир. – Моей мечтеникогда не сбыться!

Юра лишь фыркал, слыша последнее заявление. О чем долженмечтать человек? О полете в космос, покорении горных вершин, свершенииподвигов! А отец? Знаете, что было заветной мечтой шофера? Двухэтажный дом наберегу реки, в которой водится рыба.

– Заслужу пенсию, – бубнил старший Коротков, – и сяду наберегу с удочкой. Солнышко поднимается, поплавок дергается, рядом бутылочкапивка… Лепота! А ты дура! Из-за твоих дырявых рук я скопить ничего не могу!Опять мясо купила… Не баре, перловки пожрем, зато на старости лет как люди житьбудем.

Идея прожить большую часть жизни в нищете ради того, чтобы встарости иметь возможность трясти удочкой, казалась мальчику абсурдной. Но чтоон мог поделать? Юра был одет хуже всех в классе, а о новых игрушках мог лишьмечтать.

Но тут отец умер, и Вера Павловна моментально забыла обэкономии. Коротковым было трудно, на зарплату уборщицы особо не разбежишься, номать засучила рукава и принялась работать почище ездовой собаки. Вера Павловнаслужила в метро, мыла подъезды, бегала по чужим квартирам, наводя порядок, негнушалась ничем и – баловала мальчика. Очень скоро у Юры появились вполнеприличная одежда, магнитофон, часы и деньги на кино.

Жалел ли сын об отсутствии папы? Ответьте сами на этотвопрос.

Вера Павловна разрешала сыну все, под запретом была толькоодна вещь: мать категорически запретила ему ездить на старую квартиру иобщаться с прежними друзьями. Но кто же из подростков слушается старших?

Через полгода после возвращения из Мурманска мальчик поехална Холмскую улицу. Почему не раньше? Вера Павловна переехала в Химки, этопротивоположный конец Москвы, на дорогу нужно было потратить более двух часов водин конец. Короткову было просто лень тащиться в такую даль, но в конце концовон поехал.

Родной двор встретил его неприветливо. Когда Юра вежливопоздоровался с бабой Клавой, предводительницей всех местных сплетниц, тасначала поджала губы, а потом заявила:

– Ну и ну! Неужто Верка тебе разрешила? Надо же! ОтравилаФатиму и съехала. Убийца она, как и ейный муж! Тьфу!

Юра решил, что баба Клава от старости тронулась умом, ипошел к приятелю Антону. Но друг, увидав Юру на пороге квартиры, судорожнозашептал:

– Беги скорей к гаражам, ща приду.

Короткову пришлось просидеть у железных боксов почти час,прежде чем появился Антон.

– Мне че, делать не фиг? – налетел на приятеля Юра. – Торчутут как идиот!

– Я ждал, пока родители уйдут, – пояснил Антон. – Мне ведьзапретили с тобой дружить. Остальным ребятам тоже.

– Эт-та почему? – изумился Юра.

– Твой отец убийца, – заявил Антоша, – он двоих пришил.Думаешь, отчего тетя Вера с квартиры съехала? Народ в нее пальцем тыкал.

– Офигеть! – подскочил Юра. – А то, что у Сережки Фановабрательник Пашка троих пристрелил, ничего? Фановы-то на месте. И никто имничего не говорил, когда Павлуху закатали.

– Он честный браток, – ответил Антон, – разборкаприключилась на бандитской стрелке, Пашка конкурентов в капусту покрошил. Атвой папахен женщину с ребенком насмерть задавил.

– Так не нарочно же! – Юра попытался оправдать отца. – Он вобморок упал за рулем, давление подвело.

Антон заржал.

– Кто это тебе рассказал?

– Мама, – растерялся Юра. – А че?

И лучшего друга понесло. Коротков слушал с разинутым ртом.Оказывается, Вера Павловна была с сыном не откровенна. Да, Владимир снес своимгрузовиком кафе, но это был крохотный кусочек правды, далее шла сплошная ложь.Чувств водитель не лишался, гипертонического криза у него не было. СтаршийКоротков воспользовался суматохой, возникшей на месте аварии, и сбежал. Убийцадобрался до небольшого кафе, уселся там как ни в чем не бывало, съел обед, азатем заявил об угоне самосвала.

– Ты че, матери поверил? – хихикал Антон. – Да о твоемпапахене газеты написали. Оранжевая смерть!

– Почему оранжевая? – растерялся подросток.

– А такой цвет был у его самосвала, – пояснил Антон. –Хорошо, его не судили! Сам себя наказал.

– В смысле? – напрягся Юра.

Антон вытаращил глаза.

– Ты че, не знаешь, что с папахеном случилось?

– Он умер, – пожал плечами Коротков, – от сердца

Антон хлопнул себя по бедрам.

– Ну блин! Он с чердака сиганул. Видать, совесть заела.

– Кто? – отшатнулся Юрка.

– Дядя Володя, – с горящими глазами произнес друг. – Че, тыправда не в курсах? Или прикидываешься?

– Живо рассказывай! – велел приятелю Юра.

Домой Коротков вернулся словно в тумане и целую неделюмучился проблемой: говорить ли маме, что ему теперь известна правда? Потом онуспокоился: отец-то мертв, зачем разбираться? В конце концов, мать оберегалаего, своего сына. Вера Павловна замечательная, у нее есть только одиннедостаток – она обожает менять жилье. Вот и сейчас она опять решила переехать.

В восемнадцать лет Юру взяли в армию. Он служил в особыхвойсках, которые охраняют заключенных. Вернувшись домой, Коротков устроился наработу в милицию и честно протрубил в отделении несколько лет.

– Вас взяли? – удивилась я. – Несмотря на историю с отцом?Мне Дегтярев говорил, что его проверяли не один день.

Юра нахмурился.

– Сравнили! Когда ваш полковник начал работать?

– Ой, давно, – вздохнула я.