– Я вовсе не обиделся, – ответил я ивзял третью, волшебно вкусную ватрушку.

– Некрасиво получилось, –расстроилась Настя.

– Всякому его родина милей, –вздохнул Егор.

– В Москве и правда шумно, – закиваля.

– И у нас не все сладко, –отозвалась Настя, – вот у Ивантеевых сын умер, аппендицит случился, везтив город не на чем оказалось, а «Скорая» лишь к ночи приехала.

– Под каждой крышей свои мыши, –дипломатично заметил Егор.

Я слопал четвертую шаньгу, покосился на пятуюи, сдерживая разбушевавшееся обжорство, попросил:

– Разрешите объясню цель своего визита?

– С нами участковый говорил, –сказал Егор, – ему из Москвы звонили.

– Знаю, – кивнул я, – с вашеймилицией беседовал мой лучший друг Максим Воронов, он следователь.

Несмотря на болтливый нрав, супруги молчавыслушали меня, потом Егор сказал:

– Ну верно, утонули тут люди. По речкеони сплавлялись на лодке, целой компанией. Приехали из Екатеринбурга, на ночлегвстали.

– У нас двое поселились, – вступилав разговор Настя, – я сначала подумала, что мужик с молодой любовницей, ивместе им постелила. А потом девушка подошла и просит. «Нельзя мне в другойкомнате лечь? Папа очень храпит». Фамилия у них странная была, – хмыкнулЕгор. – Умер. Неприятно с такой жить, плохое предвещает!»

– Верно, – закивала Настя, – унас тут был Мишка Пожарский, так сгорел!

– Давайте вернемся в тот день, когдапогиб Антон Умер, – попросил я.

Егор потер шею.

– По реке часто туристы сплавляются, онаковарная. Сначала спокойная, потом резко поворачивает и на два рукава делится.Правый течет себе, а левый заканчивается водопадом, даже местные иногда гибнут,в смысле, наши, кто из Екатеринбурга приехал и из окрестностей.

– И охота людям ерундойзаниматься, – укоризненно заявила Настя, – к чему в байдарку лезть?

– За адреналином, – хохотнулЕгор, – а нас туристы кормят!

Рассказ хозяина, словно хорошо смазаннаямашина, быстро помчался по колее воспоминаний. В отличие от большинства людейБандин ясно и четко выражал свои мысли, слушать его было сплошнымудовольствием, правда, иногда он употреблял непонятные мне слова, вродезагадочного «шаньга», но суть повествования от этого совершенно не искажалась.

Корь имеет статус городка, но по сути являетсяудачно расположенным селом. С одной стороны его тянется река, с другой лес,поэтому местные жители никогда не голодают. Народ в Кори работящий, у всехогороды, скотина, а еще можно рыбки наловить и зверя пострелять. Есть у людей ивозможность получить «живые» деньги. Еще в середине шестидесятых годовдвадцатого века неподалеку от Кори построили турбазу, куда съезжались со всейстраны байдарочники. Простояв более тридцати лет, домики рассыпались, нолюбители сплавляться по реке все равно стекались на прежнее место, толькотеперь они останавливались в Кори. Все жители пускают на постой туристов,кое-кто из мужиков даже построил на огородах специальные избушки, чтобы принятьпобольше народа, поэтому ничего удивительного в очередной группе с рюкзаками ниНастя, ни Егор не заметили. Москвичи со странной фамилией Умер оказалисьтихими, водку не пили, шума не устраивали, легли спать, утром попили чаю и ушлиналаживать лодку.

Бандины спокойно занимались хозяйством, Настявозилась в огороде, а Егор перебирал мотоцикл. Около пяти вечера к их домуподлетела запыхавшаяся Алла Коськова и заорала:

– Эй, Гоша!

– Чего тебе? – высунулась из окнаНастя. – Денег нет и не проси, а если опять за сахаром прискакала, то недам, на прошлой неделе насыпала тебе пол-литровую банку и назад не получила.

– Вещи постояльцев где? – выпалилаАлка.

– В комнате, – удивиласьНастя. – А тебе зачем?

– Утопли они, – оживленнозатараторила соседка, – участковый хочет в паспорта заглянуть, давай ихсюда!

– Как же, – скривилась Настя, –так и дала тебе чужое! Пусть Николай Сергеевич сам сюда идет.

Алка крутанулась и убежала, Настя пошла искатьмужа. Когда Егор, отмыв руки, вошел в избу, там уже сидел хмурый милиционерНиколай Сергеевич. Вместе с Бандиными он прошел в комнату, открыл рюкзак,вытащил документы и вдруг сказал:

– Умер Антон Евгеньевич.

– Вот беда! – заохала Настя. –Совсем умер?

Участковый кашлянул.

– Ага, голову ему о камни разбило, сводопада лодка рухнула. Наверное, они рукава перепутали, не в тот погребли. Нуи фамилия!

– Какая? – спросила любопытнаяНастя.

– Умер.

– Это мы уже поняли, – сказалЕгор. – Чем тебя фамилия удивила?

– Умер, – монотонно повторилНиколай.

– Вот заладил, – начал злитьсяБандин, – ты про фамилию говори!

Участковый сунул Егору под нос паспорт.

– Сам читай!

Бандин покачал головой.

– Да уж, повезло.

– Дай глянуть, – занервничалаНастя. – О господи, вот несчастье с такой жить! Чего не поменяли? И девкатоже Умер?

– Ага, – кивнул Николай, – онаему дочь, Софья Антоновна Умер, только ее тело не нашли пока.

– Небось в пещеру утянуло, –предположил Егор.

Местные жители никогда не суются в водопад, нос незапамятных времен в Кори существует легенда о том, что в том месте, гдепоток воды, рушась с пятиметровой высоты, снова превращается в реку, имеетсятаинственная пещера, в которую иногда утягивает утопленников. Так это или нет,неизвестно. Старики утверждают, что вход в грот обнаружить трудно, может, врут,а может, и правду говорят. В пользу второго говорило то, что не все тела погибшихтуристов находились, кое-кто исчезал бесследно.

– Не знаю, – ответил НиколайСергеевич, – будем искать.

Через день из Москвы приехала испуганнаяженщина, жена Антона, звали ее Тильда.

– Право слово, странная баба, –выпятила нижнюю губу Настя, – вошла в избу и говорит: «Мне плохо, дайтескорей кофе».