— Чего ж ты так неосторожно-то? — спросил Семен, явно расстроенный.

— Выхода не было, — скривился парень. — Либо так, либо одного из детей бы потеряли.

— Так ты специально подставился? — не поверил Семен.

— Говорю же, выхода не было, — отмахнулся Гриша и, сплюнув, остановился. — Сема, не в службу, а в дружбу, сходи до беседки. Я там сумку свою оставил.

— Сейчас принесу, — кивнул гигант и, развернувшись, словно носорог помчался в нужную сторону.

Один из гвардейцев, заметив спешащего куда-то казака, тут же развернулся и направился по аллее так, чтобы оказаться у него на пути. Очевидно, все-таки взыграло ретивое, и он решил хоть с одним рядовым посчитаться. Но для громадного Семки медленно бредущий поперек движения гвардеец был не более чем досадной помехой. Гриша где-то читал, что заморский зверь носорог порой действует так же. Даже не сбавив шагу, семипудовый казачок попросту смел гвардейца с пути, врезавшись в него всей массой и отбросив от себя так, чтобы тот врезался в дерево, после чего тихо сполз на землю, даже не застонав.

Гриша невольно охнул, глядя на это представление, и тут же поспешил к Залесскому, чтобы предупредить того о возможных неприятностях для Семки. Но тот, выслушав парня, только отмахнулся.

— Пусть попробуют. Пристрелю, даже разговаривать не стану. Собралось там змеиное кубло, а теперь еще смеют моих людей задирать, — прошипел он так, что Гриша сразу поверил: пристрелит.

Примчавшийся Семка вручил парню его сумку и, переведя дух, осторожно спросил:

— Гриш, может, мне с тобой поехать?

Понимая, что у того в голове роится куча вопросов, Гриша только отрицательно мотнул чубом.

— С отцом езжай. Не приведи бог, эти индюки еще отбить своих по дороге попробуют.

— О! И верно! — вскинулся гигант и, перехватив карабин, мрачно покосился на толпившихся неподалеку гвардейцев.

Подойдя к машине капитана, Гриша открыл дверцу и, усаживаясь рядом с водителем, спросил:

— Петр Ефимович предупредил, куда ехать?

— Само собой, — кивнул тот, запуская двигатель.

— У тебя тут, случайно, бинта нет, а то боюсь, все сиденье кровью уделаю, — устало спросил Гриша.

— Да бог с ним, отмою, — отмахнулся водитель, ловко вписываясь в поворот. — Сам как?

— Считай нормально. Рана пустяшная, а крови как из кабана.

— Лихо вы отработали, — одобрил водитель.

— Так тому и учились. Казаки молодцы. И друг дружку видят, и действуют ловко. Одного только понять не могу. Зачем капитан меня сюда притащил, — задумчиво проговорил Григорий.

— А вот потому и притащил, — вдруг ответил водитель, указав на его рану. — Думаешь, там никто так и не понял, что ты успел между стрелком и детьми встать? Ошибаешься. Все поняли. А взял он тебя потому, что ты быстрее любого из них двигаешься. Там бойцы матерые, но в возрасте. Да и не учились они так, как ты. Вот и получилось, что Петр Ефимович опять прав оказался.

— Думаешь, он все это предвидел? — удивился Гриша.

— Ну, предвидел или нет, не знаю, врать не стану, но давно уже с ним служу и такое повидал, что иной раз хочется в церковь пойти и свечу ему за здравие поставить. Голова! Иной раз такие ситуации складываются, что хоть святых выноси, а он ничего, справляется.

— Ну, то, что он голова, с этим не поспоришь, — кивнул парень. — Да только не верится мне, что он меня специально для этого притащил. Другое тут что-то.

— Ну, так сам у него спроси, — пожал плечами водитель, явно обидевшись на неверие.

— Так спросить не сложно. А мне интересно самому сообразить, — примирительно усмехнулся Гриша.

— Думай, — ехидно усмехнулся в ответ тот. — А потом мне расскажешь, чего надумал. Вместе посмеемся. Ты лучше скажи, и вправду поможешь мне машину в княжеские мастерские на ремонт поставить? Сам знаешь, ездить много приходится, а ремонтировать толком негде.

— Помогу. Как только Петр Ефимович вопрос с оплатой согласует, так и поставим, — решительно кивнул Гриша.

— А тебе за самоуправство не влетит?

— С чего бы? Всю армию запчастями снабжаем. А если еще и вашей службы машины ремонтировать начнем, так еще лучше будет.

— Это чем же? — не понял водитель.

— Любое дело расширения требует. А императорские службы — это завсегда кусок хлеба.

— Ловко.

— А чего у вас своей мастерской нет?

— Денег не дали. Сказали, что раз машин не много, можно и в коммерческих мастерских ремонтировать.

— Гм, интересно, — задумчиво хмыкнул Гриша. — И много таких контор по городу, которые вроде как и государственные, а своих мастерских не имеют?

— Так почитай все службы, включая пожарную. А там ведь грузовики, с бочками водяными, — скривился водитель.

— Добре, вернется Николай Степанович, с ним сначала поговорю, — высказался Гриша, продолжая что-то обдумывать.

Машина влетела в город и, промчавшись по улицам, остановилась у небольшого, но очень уютного особняка за Сенной площадью. Выскочив, водитель помог Грише выбраться на улицу и, взбежав по лестнице, кулаком заколотил в дверь. Открывший слуга, едва увидев знакомое лицо, моментально утратил воинственный вид и без разговоров проводил их в кабинет врача.

* * *

От души потянувшись, Гриша широко зевнул и, открыв глаза, не спеша огляделся. Словно услышав, что он уже не спит, в спальню вошла Герцогиня и, с улыбкой глянув на него, ласково спросила:

— Выспался? Есть хочешь?

— Сначала в уборную, — сиплым от сна голосом отозвался парень и принялся выбираться из громадной постели.

— Могу ночной горшок принести, — тут же предложила женщина.

— Ну, ты уж совсем-то меня калекой не делай, — делано возмутился Гриша, которому такое внимание было чрезвычайно приятно.

Этот спектакль под названием «у постели раненого героя» они разыгрывали весь прошлый вечер, но теперь деятельная натура парня взяла свое. Всласть выспавшись и получив все, что только может получить мужчина от женщины, он решил хоть немного позаниматься привычными делами. Но у Герцогини оказалось на сей счет свое мнение. Едва дав ему умыться и справить нужду, она тут же загнала его обратно в постель и, принеся поднос с завтраком, принялась кормить.

— Милая, да я ж только поцарапан, — взмолился Гриша.

— Знаю. Но мне нравится за тобой ухаживать, — обезоруживающе улыбнулась женщина.

— Ну, если только, — растерялся парень, сдаваясь на милость победительницы.

Позавтракав, он сделал еще одну попытку встать, но был тут же пойман и уложен обратно. Да и кто бы сумел устоять, если женщина со всей присущей ей страстью и пылом пустила в ход руки и губы. Отдышавшись, Гриша благодарно поцеловал любовницу в шею и, откинувшись на подушку, задумчиво посмотрел на свежую повязку на своем плече.