Я отмахнулся как можно небрежнее.

– Да применяйте какие хотите. Я стоек, аки… словом,стоек.

Она изобразила взглядом сомнение.

– Может быть, вместо «стоек» подобрать другое слово?

Я не успел ответить, она шмыгнула в душевую, а я молча ушелв комнату. Из ванной донесся плеск воды, пронзительный визг, будто для Кристиныновость, что из шланга ударит струя воды. Я стоически остался за компом. Онпринял предложенную дискету, но долго изучал ее на предмет скрытых вирусов,которых научились впечатывать уже в структуру самого металла.

Из ванной шел плеск, Кристина внезапно запела нечтозадорное, украинское. Я слышал даже, как она переступает по воде, потом шлепаньепрекратилось. Кристина появилась на пороге, привычно обнаженная до пояса, врозовых трусиках, улыбающаяся.

Наши взгляды встретились. Возможно, ее взгляд непредназначался для меня, я перехватил его случайно. Остатки пелены исчезли смоих глаз, как клочья тумана. Стыд обдал с головы до ног, как ударившая вскалистый берег волна. Черт, да как не сообразил, с головой занятый своейгениальной книгой, что перевернет мир, – Кристина абсолютно не хочет сомной трахаться!.. Но вот так в лоб отказаться – это не просто невежливо иобидит каждого мужчину, но и бесполезно. Всякий, а я в этом случае тоже всякий,начнет истекать слюной и добиваться, добиваться, добиваться, что в эту жарувообще омерзительно… и вот она сумела все провести по такому сценарию, что яотказался сам, никто меня за язык не тянул.

И вот мы уже который день в самых лучших деловых отношениях.О траханье нет и речи… Черт, да там, откуда ее прислали, сидят настоящиесценаристы! Мое досье не просто препарировано, изучено и проработано, но мои поступкии реакции расписаны до мелочей, взглянуть бы…

Она перехватила мой пристальный взгляд.

– Что-то случилось?

– Да нет, – ответил я медленно, – просто, какпрофессионал, отдаю должное работе профессионалов.

Ее тонкие красивые брови взлетели вверх.

– Вы о чем, Владимир Юрьевич?

Я не ответил. Она смотрела на мое лицо, в ее серых глазахпоявилось нечто похожее на тень смущения. Потом, я не поверил глазам, щекислегка заалели. Это было видно даже под слоем ровного шоколадного загара.

– Здорово, – сказал я с восторгом. – Как тыэто делаешь?

– Что? – спросила она тихо, словно не заметив илиже молчаливо приняв, что я с нею на «ты».

– Ну вот это… Стыдливое приспускание ресниц – ещепонимаю, сам смогу, хотя у меня еще те ресницы, но румянец… Направить волевым усилиемпорцию крови в нужное место – это уже высший класс! Я уж молчу, что в нужноевремя ее можно перенаправить и в другое место.

Она неотрывно смотрела мне в лицо. Спросила тихонько:

– Теперь уже ни в чем не поверите, Владимир Юрьевич?

Я покачал головой.

– Сама понимаешь.

– Да, – согласилась она и слегкаулыбнулась. – Это был риторический вопрос. Ну, за работу?

– За работу, – ответил я.

Она вернулась в ванную, я склонился над клавой своего компа,теперь ей бы не увидеть моих стыдливо пылающих ушей. За спиной послышалисьшаги. Кристина подошла босая, но теперь в маечке и шортах. Конечно, вымяотчетливо проступает через тонкую ткань, а бюстгальтеры Кристина не носитпринципиально, но это все-таки совсем не прежний сшибающий с ног вызов.

Принтер бесшумно выплюнул длинную распечатку. Я взял лист ипринялся рассматривать ветвистое дерево моих героев.

Практически все авторы ваяют видеороманы, как до того писалитекстовые – ориентируясь на одну группу населения, возрастную или айкьюшную. Уменя таких одномерных штук всего две, потом стал делать два варианта сложности,а с недавних пор – по три.

Раньше меня доставали письмами, мол, в таком-то вашем романеу вас такие чистые и трепетные отношения, так почему же в этом все так грубо,низменно, зачем так много крови, насилия? Теперь в опциях юзер ставит галочкуна «жестокость», и все будет чисто и трепетно. Или выбрать уровень сложности«детский».

Конечно, возрастной уровень весьма условен. Большинствовзрослых дядей предпочитают даже игры проходить на детском уровне сложности,дабы не напрягаться, а сами дети всегда находят способ отключить защиту ипроходить все сцены насилия, убийств, откровенного изнасилования и кошмаров.

Кристина просматривала тексты договоров, в которые я внеспометки. И хотя теперь уже не поверю, что она всего лишь литагент, для неесамой эта приставка «лит» звучит, наверное, дико, но с ролью освоиласьпрекрасно. Для агентов, как я слышал, диплом юриста обязателен, ее замечаниядельные, а работоспособность просто невероятная. Если, конечно, предположить,что все делает сама, а не штат сотрудников, которым относит эти бумаги ишвыряет на столы.

Я устроился за ноутбуком, глаза бессмысленно скользят побуквам. Подлый лгун. Да не по отношению к Кристине, это всего лишь живая плоть,я именно так думаю о себе всякий раз, когда сдаю рукопись. Ведь сдаюнезавершенную… да не просто незавершенную, а откровенно сырую! От первой и допоследней страницы надо править, выбрасывать целые куски, абзацы, переставлять местами.Кроить, убирать проходные персонажи, сделать более выпуклыми главные… Убратьрасхожие сентенции, нравоучения, снять таблички «Дерево» с деревьев, как сам жерекомендуешь молодым да начинающим!

Но… когда жмут сроки, навязанные издательством, когда –собственные, а когда и потому сдаешь сырое, что подпирает новая ярчайшая идея,супертема, необычные герои – это будет книга! А эту, ладно, сдам, как есть,зато покажу себя во всем блеске в следующей. Покажу, все попадаете.

Правда, с той книгой, что как сверхновая звезда сияет даже всолнечный день, история, скорее всего, повторится. Ну так уж устроеновосприятие писателя, как и любого художника, что мысленно видим целый мир, нопри попытке перенести его на бумагу, холст, кинопленку, хард пропадает девяностодевять процентов всего-всего. Кому удается перенести хотя бы пять, объявляемталантищами, кто перенес десять – гениями.

– А вот хрен в задницу, – сказал я себелюто. – С этой книгой такое не пройдет! Пока не вылижешь весь текст,скотина, пока не выловишь все баги… даже микроскопические!.. и не думай, и немечтай… понял?

– Понял, – ответил я себе покорно. – Ты прав,гад, эту книгу надо вычистить до блеска.

Но глазные яблоки то и дело поворачивало в сторону Кристины.А сэмплы остаются плоскими, взгляду ну никак не зацепиться. Там всего лишькартинки, а я ведь ставил их так, чтобы изменить мир!.. Ну что я за скот, а?

От жвачника звук пошел громче. В Думе бурно обсуждают проектнового закона. Мне стало не по себе: под контроль государства стараютсяпоставить человечка уже прямо и не знаю как. Компы уже без сидюков, а это явноне по воле фирм-изготовителей, чувствуется мощь государства. Даже мощьсговорившихся государств.