– Да-да, – снова сказал я, – конечно.

Кристина радушно и умело положила ему на блюдце сдобноепеченье такой горкой, что Томберг просто вынужден был подхватить, когда горканачала угрожающе крениться в его сторону. Стесняясь и отнекиваясь, началрассказывать, как они отстаивали место и не давали строить такое ужасноезаведение, хуже газовых камер, в самом деле хуже, ведь в газовых камерах душиливсего лишь людей, а здесь – книги, беззащитные книги, которые сами постоять засебя не могут, он зажегся, глаза загорелись боевым огнем, Кристина незаметноперекладывала на второе блюдце варенье, Томберг ел, не замечая, что его неубывает.

– Вы представляете, Кристина, люди едут уже изПодмосковья, даже из других городов! Разбили палатки, ночуют…

– Надо им принести еды, – сказала Кристина.

– Носят! – воскликнул Томберг. – Из всехокрестных домов носят!.. Старики носят, дети носят! Кто сухой паек, а кто икастрюльку с только что сваренным супом тащит, чтобы горяченького поелизащитники…

– Да, – согласилась Кристина, –действительно, защитники. Владимир Юрьевич, не так ли?

– Защитники, – согласился я. – Хорошие люди.

– Хорошие, – повторила она таким тоном, словно я снею спорил. – Очень хорошие!

Томберг начал поглядывать обеспокоенно, торопливо допил чай.

– Ну я пойду, – проговорил он. – Спасибо зачай, за печенье. А варенье просто чудо!

Я вышел проводить, Кристина ушла споласкивать чашки. Барбоспотащился за нею, лениво подергивая хвостом из стороны в сторону. Слышно было,как он требовательно позвенел пустой мисочкой.

Закрыв дверь на все запоры, я вернулся, Кристина обернулась,в глазах тихая печаль.

– А вам в самом деле не жаль книги?

Я помялся, не хочется такое говорить, прозвучит… нехорошо,но и увильнуть от чересчур прямого вопроса не знаю как, промямлил:

– Ну… смотря что называть книгой…

Она посмотрела вопросительно.

– Это как понять?

– Кристина, – ответил я, морщась, даже извиваясьпод ее взглядом, как червяк на горячей сковородке, – мне глубокосимпатичны эти люди… Очень! Ты даже не представляешь, как симпатичны. Это,возможно, самые лучшие люди на свете. Вообще я больше всех люблю не героев, некосмонавтов, а книжников, библиотечных червей… Однако представь себе книги в Шумеро-Вавилонии…

Она возразила:

– Не было никакой Шумеро-Вавилонии!

– Да? – удивился я. – А я читал…

– Был Шумер, – объяснила она, – и былВавилон. И была общая для них письменность. Как сейчас для России и Болгарии.

Я отмахнулся:

– Клинописная? На глиняных пластинках?.. ну вот, этосамое важное. Так вот представь, что собиратели этих пластинок яро протестовалибы против строительства библиотеки Гуттенберга, даже бросались бы под ножибульдозеров…

– Тогда не было бульдозеров, – возразила онапобедно.

– О Господи, – вздохнул я. – Ну ладно, затокрасивая… Так вот, библиотека Гуттенберга позволила, перейдя с глины на бумагу,сделать книги более доступными, массовыми, удобными, дешевыми. В книгепоявилось больше страниц, стало возможным всобачивать больше информации, картинок,карт… Компрене? В смысле, андастэнд? Так вот и нынешний переход с бумажныхносителей информации на лазерные диски – тот же процесс, что с глины на бумагу.Книги не исчезают, Кристина. Книги не исчезают! Просто меняют форму. Сноваменяют, как когда-то из такой удобной формы глиняных пластин приняли ужаснуюуродливую и такую неудобную форму сперва в виде рулонов папируса, потом сшитыхразрезанных листов из выделанной телячьей кожи, а затем вообще из отвратительнобумажных книг! Думаешь, тогда не находились ревнители старины, что держались затрадиции?

Она задумалась на мгновение, в глазах мелькнул и погасогонек, губы раздвинулись в примирительной улыбке.

– Наверное, вы правы, Владимир Юрьевич. Хоть и нехорошокак-то правы… Вас оправдывает только то, что и вы сочувствуете этим… изпрошлого века.

– Сочувствую? – воскликнул я. – Да я ихлюблю!..

– Томберга – да, любите…

– Я их всех люблю! Вы же знаете, когда по Бульварномукольцу едут на конях, все улыбаются, все смотрят с нежностью. Но никто из этих,кто улыбается, не захотел бы сменить свой автомобиль на карету! Наверное,объяснять не надо, почему?

Она вздохнула.

– Не надо. Но с книгами это не так. Или так?

– Так, – сказал я. – Увы… хотя почему «увы»?К счастью!

Кристина взяла на себя оформление документов, как и всепрочие мелочи, включая покупку билетов, а я как мог освежил свои воспоминания огодах на ВЛК, постарался вспомнить, как именно сам вытесываю романы… и опять неуспел поработать над Главной, Основной, Единственной Книгой. Снизу уже позвонилМихаил, напомнил, что пора на пятую по счету и последнюю перед отлетом насимпозиум лекцию.

Уже знают, подумал я. Ну, там, на острове, у них рукикоротки… Зато туда легко дотянутся длинные руки спецслужб других стран.Впрочем, островок совсем крохотный, я уже осмотрел его в Интернете. Легкоследить за всеми, на время конференции будет закрыт доступ всем туристам ижурналистам. На самом островке не больше сотни человек обслуживающегоперсонала. О каждом из них известно все, никто из них не выхватит из-под полыпулемет…

На этот раз я снял с руки часы и положил на стол. На верхнемтабло побежали цифры от нуля, на нижнем – сколько минут, секунд и долей секундосталось до конца лекции.

– Идет страшная информационная война, – сказаля. – Для вас это не новость, ведь вы – инфисты. К сожалению, по большейчасти мы все сражения проиграли. Враг очень умело создал у нас иллюзию, чтоборется не против нас, а против жестокой тоталитарной власти, которая насугнетает! Надо ли напоминать, с каким воодушевлением мы помогали нашему врагу?Прозрение наступило поздно, да и то многие до сих пор страшатся или стыдятсяпосмотреть правде в лицо. Ведь это прежде всего признать, что были идиотами,которых обвели вокруг пальца.

На меня смотрели с сочувствием, лишь Бережняк кривил губы.Конечно, он не позволил бы обвести себя… А то, что сейчас работает на врага,дураку невдомек.

– Сейчас чрезвычайной популярностью пользуютсяразговоры, – сказал я, – что в основе всего-всего лежит экономика. Выуже знаете, и крестовые походы совершались всего лишь, как оказывается, почиста экономическим причинам, и Жанна д’Арк взяла меч потому же, и Отеллозадавил Дездемону только из-за экономических мотивов. Конечно, это махровыйбред, который забрасывает к нам враг. Если бы все так, мир был бы слишком прости примитивен. И никогда бы не поднялся до тех высот, которых достиг…