После обеда он снова пошел к Наташе, теперь уже безсопровождения. Охранник видел его и только глазами проводил. На этот разрезультаты девочка показывала из рук вон плохие, и Мирон даже началсомневаться, не примерещились ли ему те блестящие решения, которые таквосхитили его вчера и сегодня утром.

- Что с тобой? - заботливо спросил он. - Ты плохо себячувствуешь? Может, закончим на сегодня? Он видел, что девушка с трудомсдерживается, чтобы не заплакать.

"Да черт с ними со всеми! - с внезапным озлоблениемподумал Мирон. Не могу я девочку изводить. Она-то чем виновата?"

Он подошел к ней поближе и ласково погладил по голове.Волосы у Наташи были жесткими и давно не мытыми.

- Ну что ж ты так расстраиваешься, - негромко сказалМирон. - Не надо, Наташенька. Ты же умница, у тебя все получается, просто ты неможешь собраться. Ты удивительная девочка, я бы никогда не поверил, что можнопо одним только учебникам, без помощи педагогов, начать разбираться в высшейматематике, да еще так здорово, как ты. Ты настоящий вундеркинд, а когда я тебяругаю, то это не означает, что ты глупая. Это означает только, что ты нестараешься. Ну-ка подними головку и посмотри на меня.

Наташа покорно подняла голову, и Мирон утонул в ее огромныхсветлых глазах.

- Ты не только умница, - продолжал он, - но икрасавица. А красавицы не должны плакать, потому что от этого портятся глазки икожа. Не будешь?

Слабая улыбка тронула ее губы.

- Ты правда считаешь меня красавицей?

- Правда. Ты очень красивая.

- А почему ты больше не хочешь со мной разговаривать?Мирон смутился. Что он мог ей ответить? Что Василий подслушал их утреннийразговор и запретил ему вести с ней беседы, не относящиеся к математике?

- Я очень хочу с тобой поговорить, но мы должнызаниматься, много заниматься. Очень много. Ты ведь слышала, что сказал ВасилийИгнатьевич? Если ты произведешь хорошее впечатление, у тебя будет интересная ивысокооплачиваемая работа, и ты сможешь помочь своей старшей сестре содержатьмладших детей и мать. Поэтому это на сегодняшний день самое главное, а всеостальное можно и нужно оставить на потом. Согласна?

- А потом, когда все решится, ты будешь со мнойразговаривать?

- Конечно.

- Мирон...

- Да?

- А если я не понравлюсь им? Если они не захотят датьмне работу? Что тогда будет?

- Я не знаю. Наверное, тебя отправят обратно домой.

- Ты уверен?

- Конечно, уверен. Как же может быть иначе? Навернякаотправят.

Он совершенно не был в этом уверен. Более того, он былуверен в обратном. Сказочки о работодателе, который хочет, чтобы у него работалталантливый математик, хороши для семнадцатилетней девочки, которая много летживет в отрыве от реального мира и по степени доверчивости и простоты неуступает десятилетнему ребенку. Для него, Мирона, эта туфта не годится. Здесьчто-то другое. Но вот что? Что они задумали? Зачем похитили эту несчастнуюдевочку? И главное: что будет, если она не оправдает надежд? Какая участь ееждет? Погрузившись в свои мысли, он не услышал, как за его спиной открыласьдверь, и вздрогнул от неожиданности, когда прямо над ухом раздался голосВасилия.

- Перерыв, дети мои. Наташа, возьми вот этот листок ипиши на нем то, что я тебе продиктую.

Мирон увидел, что Василий протянул ей стандартный бланктелеграммы.

- Сверху пиши свой домашний адрес, подробно, сначалаиндекс, потом город, улицу и так далее. Терехиной Ирине Леонидовне. Теперьтекст. Пишешь без знаков препинания, где нужно ставить точку - я скажу. Ирочкамилая прости меня я очень его люблю тчк Я хотела тебя предупредить зпт чтоуезжаю с ним зпт но не успела тчк Не волнуйся за меня зпт обо мне заботятся тчкЦелую тебя Олю Павлика. Строчкой ниже ставишь подпись Наташа. Теперь внизупишешь обратный адрес: Мурманск, улица Полярная, дом двадцать, корпус три,квартира девять. Терехина Н. Л.

Наташа удивленно подняла глаза на Василия.

- Мы что, в Мурманске?

- Разумеется, нет, - раздраженно ответил тот. - Незадавай глупых вопросов, будь добра. Твоя сестра получит эту телеграмму иперестанет беспокоиться о тебе. Решит, что ты сбежала с возлюбленным. Затопотом, когда ты начнешь присылать ей деньги, она перестанет сердиться на тебяза то, что ты уехала, никого не предупредив. И все само собой уладится.

Мирон с тоской видел, что Наташа верит Василию. Он нагловрет ей в глаза, а она верит. Господи, она же еще совсем ребенок! Маленькийкнижно-телевизионный человечек, который знает жизнь только по любовным романам,она всему поверит, если это не сильно отличается от художественного вымысла. АВасилий, подлец, этим пользуется. И сказать ей ничего нельзя - услышат. Надовсе-таки попробовать прояснить вопрос, есть ли в комнате скрытая телекамера.Может быть, можно написать Наташе записку? Хотя зачем? Зачем рисковать инарываться на неприятности? Ради чего, собственно? Своя шкура дороже.

Ира никогда не думала, что душа может так болеть. Онапривычно выполняла все, что делала каждый день на протяжении последних лет,подметала, мыла, убирала, разносила еду и напитки, толкалась на вещевом рынке,отскребала сковороды и противни и при этом постоянно думала о Наташе. Где она?Что с ней? Почему ее увезли? И когда вернут? И вообще, вернут ли...

Коротков очень просил ее ни с кем посторонним похищениесестры не обсуждать. К числу посторонних относились все, кроме сотрудниковмилиции, занимающихся этим делом. Поэтому всем, кто замечал, что с Ирой что-топроисходит, ей приходилось как можно равнодушнее отвечать:

- Все в порядке. Просто неважно себя чувствую,приболела немного.

Георгий Сергеевич, квартирант, ни на что не обращалвнимания, у него наступил новый виток переговоров с женой по поводу размена ихобщей квартиры, Ира каждый день слышала, как он разговаривал с ней по телефону,и голос у него был огорченный и сердитый. Погруженный в собственные проблемы,он, казалось, не замечал потерянного и расстроенного вида своей квартирнойхозяйки. А вот Ильяс, напротив, проявлял чуткость, то и дело норовил подкинутьпродуктов, принесенных с рынка, с разговорами приставал, что да как, да почемувид такой усталый, да что у нее болит. Жалелыцик нашелся, тоже еще...

Иногда ей так сильно хотелось поделиться своим горем,рассказать про гибель Олега и похищение сестры, что приходилось себяудерживать. Раз не велено рассказывать - значит, нельзя. Ей и в голову неприходило, что можно ослушаться. Коротков знает, что и как лучше дляНаташеньки. Не дай Бог, она, Ира, своим неосторожным поступком повредит сестре.В жизни потом себе не простит. Сегодня подошло время ехать к матери. Ира и безтого уже оттягивала этот момент, визиты в дом инвалидов давались ей тяжело. Онане понимала, почему ее мать сделала то, что сделала, и Ира не могла еепростить, потому что мать, по ее представлениям, теперь жила в прекрасном мире,где не было воспоминаний о страшном, где не было тех проблем, с которыми еедвадцатилетняя дочь воевала вот уже четыре года с утра до вечера. Но ехатьнадо, и Ира, купив, как обычно, немудреных гостинцев и выполнив все заказыкапризной матери, отправилась к ней. В комнате Галины не оказалось. Иразадумчиво стояла перед запертой дверью, когда мимо нее прошаркал живший пососедству старик.