— Эти, — бычок кивнул на растяп-охранников, с пристрастием обыскивающих испуганную девку, — сказали, к городничему это через тебя.

Берест ухмыльнулся, показав пару выбитых лихой молодостью зубов. Мужики его веселили — пыльные, уставшие, с провалившимися от недосыпа глазами, но с таким уверенным видом, будто самого князя сопровождали в столицу. Видать, охранники отправили их к Бересту только чтобы полюбоваться, как тот пинком выпроводит просителей за ворота. Иначе с чего бы им кивать на старого воина? Он ведь, хоть и стар, а ноги переломать может любому шутнику.

— Дело у нас к нему, — смущённо выглянул из-за плеча «бычка» ясноглазый красавчик. К такому бегала в юности дочка Береста. До тех пор, пока молодая любовь не дала плоды. Стоило животу молодки обрисоваться, красавчик исчез так же быстро, как и появился. Так что этот, с льняными кудрями, старику особо не понравился. Он перевёл вопросительный взгляд на «бычка», бывшего, видимо, за главного.

— Дело, — коротко подтвердил тот.

Берест пригрелся на солнышке, которое сегодня не палило нещадно, а лишь слегка оглаживало больные плечи, щекотало лучами смуглую от многих походов кожу. Ему не хотелось говорить. Хотелось лежать, как старому верному псу, и не двигаться.

— Я могу отвести вас к городничему только за одним делом — подписать указ о казни, — медленно произнёс он глухим, скрежечущим голосом, — всё остальное придётся сказать мне.

Мужики переглянулись. Кто посмелее, «бычок» и «красавчик», остались стоять, остальные неуверенно переминались с ноги на ногу, готовые шагнуть назад. На них Берест решил вовсе не обращать внимания. Сброд. Слушают с широко открытыми глазами и верят каждому слову предводителя. Куда ж это он их завёл?

Мужик, сообразив наконец, что старик вовсе им не интересуется и, того гляди, правда даст пинка, воровато огляделся, потянулся к самому уху Береста (пришлось встать на цыпочки) и быстро глухо произнёс:

— Оборотень. Я точно знаю, что он идёт в Городище. Больше некуда.

Берест поморщился, когда его обдало несвежим дыханием охотника. Видать, давно мужики не ночевали под крышей с хорошей бадьёй горячей воды. Главный и вовсе походил на умалишённого, вращая глазами так, точно только что открыл великую тайну. Берест подозвал к себе одного из охранников. Толстячок сноровисто протолкался через охотников, подобострастно уставился на него снизу-вверх. Вояка, недолго думая, сгрёб толстячка за шкирку, запустил руку ему за пазуху и выудил изрядно потолстевший за утро мешочек с деньгами. Охранник, искренне считавший, что пополнял его незаметно, испуганно засучил ножками, готовый доказывать, что впервые видит кошель и вообще это наверняка он, Берест, обронил. Но воин лишь достал, не глядя, пару монет, а кошелёк так же ловко сунул обратно толстячку за пазуху. Ещё и поправил да заботливо похлопал — хорошо ли держится. Ноги охранника от испугу не удержали, тот осел на землю, вызвав взрыв хохота. Монеты Берест брезгливо кинул охотникам, спасибо, мол, за донос, дальше без вас разберёмся. Но «бычок» даже не пошевелился, когда серебряные кругляшки отскочили от его груди и со звоном покатились по камням. Впрочем, более предусмотрительные дружки мигом их подобрали.

— Мне нужен городничий, — упрямо повторил охотник.

— Неужто мало? — поднял бровь Берест. Он-то посчитал, что две серебрушки за столь расплывчатые сведения — более чем достаточно.

— Мне не нужны деньги. Мне нужна помощь.

Берест вздохнул. Он надеялся расплатиться с мужиками и турнуть дураков из города, чтобы не бередить старые раны Любора. В конце концов, уже лет пять как тот не находил ни одного настоящего оборотня и, если бы подождать ещё немного, кто знает, может, и вовсе бы позабыл про дурную месть. Берест даже почти уговорил городничего отменить награду за доносы, чтобы не растрачивать впустую казну. А тут эти… и послать нельзя. Тот же толстяк с радостью вечером доложит городничему о странных просителях. Берест задумчиво потёр пальцами застарелый шрам на шее. Борода, рассечённая им надвое, скрывала недовольно искривлённые губы.

— Пойдёшь со мной, — кивнул он «бычку», — остальные в харчевне подождут.

Мужик с льняными волосами попытался удержать друга. Видать, хотел увязаться следом. Но Бересту голубоглазый не нравился, поэтому он нетерпеливо мотнул головой. «Бычок» ускорил шаг, оставляя друзей у ворот.

— Меня Гринькой звать, — попытался начать мирный разговор охотник.

Берест оборвал его, равнодушно махнув рукой: всё равно, мол.

— Ты разве не знаешь, что оборотни — это сказки? — ехидно осведомился воин.

— А что ж вы за сказки деньги всем подряд платите? — усмехнулся охотник.

Берест недовольно процедил в ответ:

— Любит у нас городничий… сказочников.

- Значит, мне есть, что ему баять.

— С чего ты вообще взял, что знаешь, где искать волка? Что вообще видел именно волка? Баба не дала, так ты обозлился и оклеветать решил?

Охотник сбился с шага и медленно зло произнёс:

— Эта тварь испоганила мне всю жизнь. Я их выслеживаю уже четвёртый год. Сейчас я точно знаю, где искать, и не упущу добычу.

Старый воин только покачал головой. Всю жизнь направлять Любора, оберегать от неверных решений он не собирался. Лишь иногда подталкивал к нужному выбору. Но с оборотнями оступился. И до сих пор за то расплачивается. Эх, зарубить бы где-нибудь за углом этого дурака, чтобы неповадно было хороших людей тревожить. Да дружки пойдут выяснять, куда пропал. Берест навскидку прикинул количество врагов. Охотников немногим меньше десятка, а он уже не молод. Но за ним военный опыт, а у мужиков мечи мало не для красоты. Хотя двое-трое держались уверенно. Наверняка наёмники. Нет, убивать десять человек за одну сплетню он не собирался. Не сегодня. Тем более, что тогда сдадут свои же. Но есть и другие способы избавиться от незваных гостей.

Воин уверенно шагал через толпу, не сбавляя шага. Встречные местные сами убирались с пути и подобострастно кланялись, приезжие, глядя на них, тоже не перегораживали дорогу. Гриньку же никто не замечал. Ему приходилось идти очень быстро, семенить, как мелкой шавке при боевом коне, почти срываясь на бег, обходя и непрестанно сталкиваясь с недовольными горожанами. Ждать его старый воин, ясно, не собирался.

Бересту пришлось привести Гриньку к самому дружинному дому. Спроси кто, и правда к городничему идут. В полдень кто болен али отсыпается после ночной стражи устраивались внутри дома на скамьях, чтобы ненароком забредшая в город полудница не ударила в затылок серпом. Утренние тренировки давно завершились, молодёжь спешила выполнить все задания до вечера, чтобы сбежать по первому холодку к возлюбленным или, кто поближе живёт, к семьям.

В отличие от остального города, двор был пуст.

Берест открыл небольшую калитку в массивных бревенчатых воротах, впуская охотника внутрь, и, наконец, поторопил его смачным пинком под зад.

Гринька так и пропахал утоптанную целину коленями, окончательно изварзал и без того всю в пятнах рубашку. Попытался было вскочить, но старый воин оказался быстрее. Хорем перетёк с места на место, по привычке уворачиваясь от несуществующих скользящих ударов, походя ударил охотника в челюсть, опрокинув навзничь, незаметным движением прижал грудь сапогом. Меч вынимать не стал, пусть ему. Не так уж много успел навредить его городу глупый мужик. Берест чуть подался вперёд, опираясь руками о согнутое колено: