к темным богам и их культу, как же замечательно!

Напряжение медленно отпускало. Инра выпрямилась, развеяла собственные только что чары и аккуратно потрясла Амелис за плечо. Та не сразу проснулась. Приподняла слегка голову, щурясь на яркий свет из окна и посмотрела на Инру.

— Что… что случилось? — хрипло пробормотала Йорх.

— Кого-то погребли под собой знания, — весело хмыкнула Инра, кивая на стопки книг.

Амелис выпрямилась, невольно охая. Все же сон в неудобном положении — такое себе удовольствие.

— Я пыталась разобраться с одной задачкой, — потерла лицо Йорх, придвигая к себе раскрытый талмуд по артефакторике. — Но пока не выходит.

Инра присела на соседний стул и оперлась на столешницу локтем.

— Может, прогуляешься? А лучше поспи по-человечески в кровати, на тебя смотреть больно, — бледный вид Амелис и залегшие под глазами тени действительно вызывал сочувствие. — Отдохнешь и решение найдется. По себе знаю.

— В твоих словах есть смысл, — улыбнулась Амелис слабо и вздохнула: — Поскорее бы закончилось это расследования, никаких сил нет очередь свою ждать…

— Тебя еще не вызывали?

Йорх покачала головой.

Так. А вот это странно. Если проректор ее подозревал, почему в первых рядах не вызвал?

— А тебя? — полюбопытствовала она, вяло закрывая книгу.

— Вызвали, но я мало что могла прояснить, — поморщилась Инра. — Весь вечер настойчивый ухажер преследовал, не до окружения было…

— Повезло-о, — зевнула Амелис.

— Не то слово, — отвела взгляд Инра.

* * *

Дни потянулись вереницей, рутина постепенно сглаживала острые углы, расслабляла напряженные плечи студентов. Страх не исчез совсем, как и горечь потери. Как ни старался ректор убедить своими выступлениями юных магов, что в Академии магии безопасно, что барьер на ней цел и даже усилен, что постороннему проникнуть внутрь невозможно и больше инцидентов, подобных Иллириону, не повторится — студенты не верили.

Они отсылали письма родным, получали в ответ посылки защищенные родовыми заклятиями, увешивали себя перстнями и брошами. А те, чьи хранилища были лишены подобных ценностей, заказывали артефакты у мастеров. Седьмой курс артефакторики разом завоевал невиданную популярность, потеснив на пьедестале боевиков и некромантов. Целители же — у кого руки из нужного места росли, по словам Литориэля — неплохо заработали на успокаивающих бальзамах и средствах от бессонницы.

Инра же не изменяла сбору из Бридвилля и жалела лишь об одном — что травы не снимали головную боль, пришедшую вместе с усталостью.

Наведывалась в лавку каждые выходные, ее уже встречали, словно дорогую гостью и угощали печеньем. Печенье тут же сметал Тейр, без которого не обходился ни один выход из крепости, а порой — и из преподавательского общежития.

Об успокаивающем сборе прознали студентки с бытового и напросились в гости. Группой — целый курс Инра бы не потянула. Напросились, как впоследствии оказалось, не просто так, а с умыслом. Все заинтересованные знали, что Кристофер Ист’Элион берет у нее индивидуальные уроки и даже неплохо продвинулся в самозащите.

— Профессор, мы понимаем, что вы очень заняты и это наглость, но не могли бы вы научить нас тоже? — староста бытовиков сжимала в руках кружку с обжигающе горячим отваром и смотрела на женщину с мольбой.

Одногруппницы от нее не отставали.

И нет, у Инры имелась устойчивость к просительно-умоляющим взглядам и виду побитого котенка, просто… она понимала девушек.

Им страшно.

Боевые маги, некроманты, благодаря муштре де Вира, Тейра и Сехелиса могли за себя постоять. Они регулярно сдавали нормативы, изучали новые заклинания, их даже вывозили на практику куда-то в глухие леса, где монстра встретить легче, чем признаки человеческой цивилизации. И все вернулись. Десяток загремел в лазарет, самые тугодумные — угодили в заботливые ручки Литориэля, но вернулись же. И экзамен по выживанию сдали.

С менталистами сложнее, их направление не предназначено для сражений, но и они способны были подкинуть нападающему неприятный сюрприз. Погрузить в глубокий сон, вытащить потаенные страхи, загипнотизировать… это из легальной самообороны, разумеется. Кто порисковее — мог и овощем противника оставить. Ломать — не строить, а сознание невероятно хрупкое.

С целителями под началом Литориэля тоже связываться было опасно. Факультет, конечно, по всем стереотипам мирный и с виду даже безобидный… но никому не стоит зажимать в углу человека со складной лопатой в сумке. И навыком обезвреживать зомби раньше, чем те успеют вцепиться.

Нападать на артефакторов — вообще отдельный способ покончить с жизнью. Никто точно не знает, что за изобретения сумрачных гениев они таскают на себе ежедневно — практика-то у шестых-седьмых курсов чуть ли не каждое занятие и проекты они выбирают по собственному желанию.

Вот и получалось, что бытовые маги — наименее защищенные из всех. Даже несмотря на уроки Инры «чисто для девочек».

…Инра кивнула со вздохом.

— Расспросите Ист’Элиона о первых занятиях, у него же скопируете материалы. Изучите самостоятельно, набросаете вопросы, какие возникнут, и подойдете ко мне. Будем разбираться.

В любой другой ситуации Инра бы обругала себя за безалаберность последними словами, но что поделать? Дополнительные часы в сутках не появились по волшебству, а нагрузка оставалась прежней…

Первым о пощаде взмолился Кристофер.

Оказалось, Инра, не ведая того, отомстила оборотню за дни преследования, случайно натравив на несчастного большую часть факультета. Нет, о дополнительных занятиях лишь одна группа договаривалась, но девочки делились важными знаниями с ближними, поэтому… Поэтому Кристофера выслеживали по двое-трое, чтобы точно не смог убежать, и пытали его на предмет конспектов.

Правда, цель девушек Кристофер выяснил не сразу — сначала он просто испугался и начал передвигаться по коридорам перебежками. Друга прикрывал Леон, отправляя преследовательниц в противоположном направлении. И — что удивительно — Морриш, буквально за шкирку выдергивая оборотня из цепких рук.

Утаскивал Кристофера вампир куда-то в темные ниши, откуда оба возвращались, кто с фингалом, кто с ожогом от серебра, но непременно — довольные.

Откуда Инра обо всем узнала? Кристофер рассказал.

Остался в аудитории после пары — одной из последних перед зачетом — и рассказал, метаясь по комнате загнанным зверем. Растерянность и недоумение Инры сменилось злорадством. Правильно. Мальчишка на собственной шкуре познал, сколько проблем приносит чужая упертость. Затем пришло сочувствие. Инра все же погорячилась, будто с характером студенток незнакома. Следовало предупредить Кристофера, да встретить его было негде и некогда.

Под конец пламенной речи, где Кристофер уже жалел, что воспитание его не позволяет поднимать руку на женщин — а словами отбиться от стаи фурий возможным не представлялось — в аудиторию просочилась студентка с бытового.

Кристофер сглотнул. Поодиночке эти чудные создания в последнее время не передвигаются, а значит — за дверью его ждет еще трое-четверо. Западня!

Инра почесала