Прежде чем отправиться с дочкой, барон попросил мастера Фабеха с гвардейцами выехать к месту смерти Древоходца и там проследить, за обыском тела, а сам достал бумагу и начал писать записку для начальника дворцовой стражи.

– Вы, господин барон, не забыли вписать, чтобы меня сопроводили до школы, – поинтересовался Костя.

– С чего вдруг сопровождать тебя? – удивился барон.

Костя задрал штанины, показывая браслеты с накопителями на лодыжках. Барон хмыкнул и дописал ещё несколько строчек.

– Представляю, как это будет выглядеть: ты в обмотках из мешковины на ногах, в сопровождении княжеских гвардейцы при полном параде.

– И ещё, господин барон, – продолжил Костя, – нам всё равно ехать к поляне мимо тела Древоходца. Если он не взял пояс с накопителями, значит был уверен, что сил на прыжок у него хватит, а такое возможно, если только у него на теле были ещё накопители.

– И ты, конечно, хочешь их снять и нацепить на себя? Да на тебе и так сейчас их навешено, как на Новогоднем Древе фруктов.

– Может быть, господин барон, с теми, которые сейчас на мне, возможно я и смогу прыгнуть, а может и нет. Я же их сильно опусташил, а подзарядиться они не успели. Вам же не хочется сидеть со мной на поляне и ждать, когда я наберу достаточно дара. И госпожа баронесса, наверное, волнуется: она же не знает, всё ли хорошо с её дочкой.

Костя оказался прав и под невысокими голенищами сапог, на Древоходце были обнаружены браслеты с амулетами, которые мастер Фабех тут же пристроил ему на ноги.

Прыжок на поляну у княжеского детинца получился сразу.

При переносе часто происходят некоторые перемены в одежде Древоходца: иногда она меняет цвет, иногда исчезают отверстия в ремне, коротковатые штаны становиться нормальной длины.

Поляна у детинца проявила княжескую щедрость, превратив обмотки из мешковины на ногах Кости в толстые носочки, а поддетую снизу рубашку мёртвого теперь Древоходца, подогнала под размеры нового владельца.

Гвардейцам, охраняющим поляну рядом с детинцем, ничего объяснять не пришлось: Пирролу сразу узнали, – похоже, ждали и были готовы к их появлению. В княжеском дворце, и, кому было положено, и кому совсем не положено, но все уже знали о попытке отравления барона Вейского и о пострадавшей дочери.

Глава 9. Пирролу погрузили в карету и срочно отвезли домой в особняк барона. К карете она проследовала в сопровождении охраны, – ушла молча, не поблагодарив Костю за спасение и даже не оглянувшись.

Костю же провели в кабинет, как он позже узнал, главы службы безопасности княжества, где он и передал письмо от барона Вейского. Хозяин кабинета внимательно прочитал, а затем вызвал помощника и дал ему распоряжения отправить в помощь барону отряд поисковиков, придав им следователей.

Вкратце расспросив Костю, он опять вызвал кого-то из своих людей. Надежды, что его сейчас отпустят и проводят в школу, рухнули, когда его отвели в соседний кабинет, где он попал под перекрёстный допрос аж трёх следователей, да ещё и секретаря, ведущего запись.

Допрос проходил очень дотошно: их интересовало всё, вплоть до содержания сказки, рассказанной на ночь Пирроле.

В показаниях Кости было два «слабых» момента, о которых он не хотел говорить всю правду:

об ударе силой по Древоходцу через доски двери, но этот момент у следователей не привлёк особого внимания, – они не были на месте и не видели, что между землёй и низом двери зазор небольшой и нанести полноценный удар через эту щель трудно.

А вторую несуразность в его рассказе следователи заметили и в неё вцепились. Костя не мог внятно объяснить, почему услышав выстрелы, он сразу не побежал с Пирролой на место перехода, а остался в избушке, подвергая жизнь девочки опасности.

Раскрывать свои способности, – «перелетать» к месту силы с большого расстояния, Костя, опять же остерегался, и потерянно мямлил, о том, что понимал необходимость, прежде чем уходить, убить Древоходца, – не оставлять свидетеля, но не мог на это решиться и тянул до последнего.

У людей, посвятивших свою жизнь охране княжеской семьи, нерешительность в вопросе убийства человека, ради безопасности родственницы князя была непонятна.

Да и вообще, как уже заметил Костя, если среди обычных жителей княжества, человеческая жизнь представляла определённую ценность, то среди «благородного» сословия жизнь простого человека оценивалась очень низко.

– Но ты же целитель! Ты же должен спокойно относиться к смерти человека! – говорили ему.

– Я же целитель, а не мертвитель! – возражал он. – Целитель исцеляет, а не убивает!

–Целитель, когда надо, и убивает, – открывали они для него новую грань в работе целителей.

Следователи, конечно, понимали, что ему немного лет, что он ещё «не заматерел», и, изрядно помучив, в конце концов, всё же оставили его в покое.

Охрану ему выделили, но не гвардейцев, а городских стражников, которые для его перевозки привлекли зазевавшегося городского извозчика.

Извозчик был недоволен: стражники выдавали им бумажки, по которым получать деньги за поездку нужно было в бухгалтерии мэрии. А там всё, как везде в бюрократических заведениях: или денег нет, или кассир заболел, или срок представления бумаги к оплате истёк.

Он даже застонал от горя, когда узнал, что ему предстоит ехать через весь город к школе Гарвила.

Чтобы не привлекать внимания, Костя остановил свой кортеж, не доезжая ворот, поблагодарил стражников и постарался, через известную ему дырку в заборе, незаметно проникнуть на территорию школы.

Он прокрался в свою комнату, сбросил пропотевшие после допроса, теперь уже две свои рубашки в корзину для грязного белья. Туда же отправил штаны, и вдруг застыл, оставшись в трусах, размышляя, как поступить с появившимися у него новыми носками из мешковины. За этими размышлениями его и застал мастер артефакторики Тулбас.

Возвращение Кости было замечено и сразу доведено до Тулбаса. Навесив на Костю почти все самые ценные артефакты, мастер очень переживал за их сохранность и заставил своих учеников дежурить попеременно и немедленно доложить о появлении Кости.

Узнав, тут же прибежал к нему в комнату, держа в руках сундучок под амулеты и с удовольствием наблюдал за раздетым Костей, наглядно демонстрирующем все навешанные на него браслеты в целости и сохранности.

Следующим, явив большую честь комнате Кости, в ней появился сам мэтр Гарвил.

Даже не здороваясь, сразу спросил у Тулбаса всё ли в сохранности. В этот момент открылась дверь, и в проёме растерянно застыл сосед по комнате Цыгаш, пялясь на мэтра. Тот также молча смотрел на него несколько секунд, но видя, что Цыгуш не реагирует, обхватил рукой его лицо и вытолкнул вон.

– Всё на месте, – закончил