ни о миссии Джо, ни о том, почему она провалилась, кроме того, что он вызвался участвовать в ней добровольно и погиб как герой. Но опасения Кеннеди-старшего в 1939 г. оказались пророческими: война, которой он никогда не хотел, отняла его любимого сына.

Невероятно, но операция «Наковальня» продолжилась после гибели Джо Кеннеди и Бада Уилли. Однако абсолютно все последующие боевые вылеты тоже потерпели неудачу, и окончательный итог «Наковальни» выглядел так же мрачно, как у «Афродиты»: вместе они совершили ноль удачных вылетов летающих бомб из 18. Как отмечают историки, операции нанесли больший ущерб сельской Англии, чем укрепленным нацистским бункерам во Франции.

Тем временем битва за то, чтобы остановить «оружие возмездия», продолжалась. Как вы помните, немцы запускали «Фау-1» с нескольких площадок на севере Франции, и в конце лета 1944 г. войска союзников наконец захватили большинство из них. В небе над Англией стало тихо, и к 7 сентября зять Черчилля Дункан Сэндис достаточно уверенно заявлял, что, «кроме, возможно, нескольких последних выстрелов», угроза от ракет «Фау» миновала.

Знаменательные слова. На следующий день начался обстрел Англии ракетами «Фау-2». Первая взорвалась в западном Лондоне в 18:30. В последующие месяцы за ней последовали сотни других, и британцы быстро осознали весь ужас нового оружия. «Фау-2» содержали больше взрывчатки и потому наносили куда более серьезный урон, а поскольку они двигались с невероятной скоростью (около 5600 км/ч), их нельзя было услышать, не говоря уже о том, чтобы сбить. К тому же немцы запускали их с мобильных стартовых платформ, которые практически невозможно было уничтожить. Несмотря на все усилия союзников, Рейх продолжал запускать «Фау-2» почти до конца войны: еще в марте 1945 г. от них погибли 134 человека. Одна ракета взорвалась менее чем в километре от уютного лагеря для военнопленных в Трент-парке, где содержался генерал фон Тома. Как он и предсказывал, Англия внезапно дождалась такого «веселья», с которым не могла справиться.

А что же с «Фау-3» – гитлеровским орудием высокого давления «Трудолюбивая Лизхен», которое, как опасались союзники, могло быть атомным? Не успел Сэндис объявить, что угроза обстрела «Фау-1» миновала, как войска Паттона, захватив Мимойек, сделали обескураживающее открытие. Объект оказался обманкой. За внушительным фасадом американцы не обнаружили ни единой ракеты в рабочем состоянии. Выяснилось, что сейсмические бомбы и другие снаряды нанесли гораздо больший ущерб, чем предполагали союзники, разрушив хрупкое оборудование и заполнив подземные шахты обломками. Нацистские власти решили покинуть площадку, но Гитлер оставил там небольшую команду, чтобы обманывать разведывательные самолеты и отвлекать внимание союзников: каждая упавшая там бомба, решил он, означала, что меньше бомб упадет на Берлин. Одним словом, он перехитрил союзников. Учитывая в принципе низкую вероятность боевого применения «Трудолюбивой Лизхен», трудно избежать мысли, что Джо Кеннеди погиб напрасно.

По крайней мере, с военной точки зрения. Но в каком-то ином смысле операция имела очень серьезные последствия. Перед войной на семье Кеннеди лежало клеймо пораженцев: Джозеф Кеннеди – старший был главным проповедником умиротворения Гитлера, этаким американским Невиллом Чемберленом. Героизм Джека с PT-109 снивелировал это отношение, a смерть Джо полностью смыла клеймо. Теперь никто не мог усомниться в приверженности семьи делу борьбы с Гитлером. После смерти Джо Кеннеди – старший практически ушел из общественной жизни; он редко писал письма или выходил на публику. Но его сыновья стали героями, и возникла великая американская династия.

Глава 50

Зоопарк коллаборационистов

После полного освобождения Парижа «Алсос» разместил свою штаб-квартиру в большом отеле рядом с Триумфальной аркой. «Роял Монсо» переживал тяжелые времена, но персонал был полон решимости произвести на американцев хорошее впечатление. Официанты подавали еду в смокингах и сервировали армейские пайки, по словам Сэмюэла Гаудсмита, «словно какой-нибудь филе-миньон с шампиньонами». Повара даже отвратительный армейский батончик из чернослива превратили во вкуснейший десерт под названием «Воздушное чудо». Впрочем, Гаудсмит не мог не отметить, что официанты были в основном подростками, и смокинги мешком висели на их мальчишеских фигурах. Очевидно, настоящие официанты, которым когда-то принадлежали эти костюмы, погибли на фронте. Даже такая мелочь напоминала о горестях войны.

Сотрудникам «Алсоса» некогда было горевать: слишком много приходилось работать. Команда Гаудсмита начала перебирать горы оставленных немцами в лаборатории Жолио документов в поисках любых сведений о создании атомной бомбы. Тем временем Борис Паш занялся более увлекательным делом – поиском немецкого урана. Завоевав Бельгию, Германия приобрела самые большие запасы урана в Европе. Поэтому, когда в начале сентября войска союзников начали освобождение Бельгии, Паш и его команда «Молния-A» помчались туда на своих джипах (на номерных знаках которых теперь красовалась буква α).

Двухдневное путешествие в Антверпен оказалось ничем не примечательным, но сразу по прибытии туда «Молнии-А» Паш был потрясен, как никогда в жизни. За год до этого голодающие жители Антверпена съели большинство животных в городском зоопарке (обычное явление во время войны). Но Паша шокировало то, что клетки не пустовали: горожане заполнили их нацистами. Немцев среди них было немного. По большей части это были бельгийские коллаборационисты, мужчины и женщины, которые продали Гитлеру свою страну.

«Мы подошли к павильону львов, – вспоминал Паш. – В каждой клетке содержалось от 6 до 12 заключенных… Некоторые смотрели на своих мучителей с вызовом, но большинство имели вид напуганных, загнанных в угол зверей. Мужчины и женщины подходили к решетке, плевали в "животных", выкрикивали оскорбления. Некоторые совали в клетку палки или трости, пытаясь ткнуть ими в заключенных». Паш уже собирался вмешаться, но несколько бельгийских солдат с автоматами предостерегли его, и он оставил «животных» на произвол судьбы.

Вскоре Паш проследил путь нацистского урана (по большей части в виде уранового концентрата – порошкообразного минерального сырья) до городка в 45 км к юго-востоку от Антверпена, где располагался завод по его переработке. Завод был с трех сторон окружен кирпичной стеной, а с четвертой примыкал к каналу. Немцы все еще контролировали территорию за каналом, и отряду «Алсоса» при приближении пришлось уклоняться от пулеметного огня. Разогнав джипы и использовав железнодорожный переезд в качестве трамплина, они, вспоминал Паш, «пролетели по воздуху, как на водных лыжах» мимо одной укрепленной позиции. Ситуация стала еще более опасной, когда немцы поняли, что американский отряд хочет проникнуть на территорию завода, и начали артиллерийский обстрел. Члены «Молнии-A» были вынуждены броситься в укрытие, а чтобы продолжить поиски, им пришлось ползти на четвереньках.

В конце концов команда обнаружила уран или, по крайней мере, его часть. По документам выходило, что почти 1000 тонн была отправлена по железной дороге во Францию, но 68 тонн остались где-то в городке. Бойцы Паша провели в поисках несколько недель и наконец обнаружили руду на заброшенном складе. Ее упаковали в бочки и под непрерывным обстрелом загрузили в грузовики. К концу сентября «Алсос» переместил все 68 тонн за пределы досягаемости Рейха.

Что касается уранового концентрата, отправленного во Францию, «Алсос» проследил путь нескольких тонн до Тулузы, изучая серийные номера железнодорожных вагонов. (Это был тот самый уран, который, как утверждал Жолио во время захвата немцами его лаборатории в 1940 г., находился в Северной Африке.) Его нахождение во Франции должно было бы стать хорошей новостью для «Алсоса» (в конце концов, Франция была союзником Америки), но французские войска доставили Пашу не меньше проблем, чем немецкие. На заводе, где хранились бочки с урановым концентратом, он был вынужден пригрозить менеджеру открыть огонь из установленного на джипе пулемета, прежде чем тот согласился их отдать. Погрузив 81 бочку в грузовики и отправившись в Марсель, команда Паша застряла на выезде из города из-за трамвая, который отказался съехать в тупик и пропустить колонну; трамвай даже ускорялся, чтобы блокировать грузовики, когда они пытались его обогнать. (В отличие от парижан, местные жители относились к американским военным с неприязнью.) Сытый всем этим по горло, Паш разогнал свой джип, перестроился перед трамваем и ударил по тормозам. Джип и трамвай сильно пострадали в результате столкновения, зато колонна прошла дальше.

В порту