Ольга Александровна от счастья еще более похорошела. О еекрасоте ходили легенды по Европе, поэтому у нее не было подруг среди женщин,лишь только добродушные ангелы вроде княгини Лизоньки Каразиной, или не знающиесоперниц, блистательные особы, как императрица Екатерина, любив— шая братаОльги, Платона. Уж к его сестре то она могла не ревновать своего красавчика! Ноостальные… Каразин отлично помнил, какую ревность, какую ненависть чувствовалак прекрасной Ольге графиня Анна Ивановна Толстая, застенчивая простушка, самабез памяти влюбленная в Уитворта, так что ее при дворе даже дразнили в шутку“Нина, или от любви сумасшедшая”— по названию популярной оперы Паизиелло.

Весело и беззаботно жилось в это время семье Зубовых и ихдрузьям! Но вот удар прервал жизнь Екатерины. Дальнейшее пребывание Платона вЗимнем дворце признано было неуместным. Он удалился в дом сестры и вместе с нейпредавался тоске и мрачным предчувствиям. В покоях в это время постояннонаходился и частный пристав, которому поручено было следить за бывшим фаворитоми доносить по начальству подробные сведения о том, с кем он видится, гдебывает, что делает и т.п.

Фигура блюстителя порядка не сулила добра и ОльгеАлександровне: опала могла распространиться на всю семью Зубовых. Однако, ковсеобщему изумлению, Павел вдруг переменил отношение к бывшему фавориту сбезразлично-брезгливого на весьма милостивое: пожаловал Анной первой степени,орден этот Павел всегда ставил выше всех других, потому что он был голштинский,учрежденный в честь его бабушки, Анны Петровны, матери императора ПетраФедоровича; впоследствии, полюбив Анну Лопухину и введя ее имя в некий культ,Павел придал ордену Св. Анны статус значительного русского ордена.

Подарил ему роскошный дом на Морской с полной обстановкой,удостоил даже своим посещением, император с императрицей пили у Зубова нановоселье чай, причем Мария Федоровна сама исполняла роль хозяйки, ведь ПлатонАлександрович был не женат. Но уже через два месяца, после этого Зубовнеожиданно для себя “получил позволение” ехать за границу и был отрешен отсвоих многочисленных должностей. Братья его также были высланы из столицы, агромадные имения их подверглись конфискации.

Из всей семьи Зубовых осталась в Петербурге только ОльгаАлександровна, да и той пришлось отказаться от прежней веселой жизни инесколько присмиреть, чтобы как-нибудь не обратить на себя внимания императора— на сей раз, в отличие от былых лет, крайне неблагосклонного. Однако связь еес Уитвортом не прервалась.

Ловкий дипломат не унывал: ему вполне удалось завладетьрасположением Павла и направить течение русской политики по наивыгоднейшему дляАнглии руслу: в 1797 году 10 февраля был заключен русско-английский торговыйдоговор!

А в следующем году Павел даже примкнул к коалиции противФранции и послал свои войска в Италию. Это был апогей славы и влияния Уитвортапри русском дворе. Но как ни был ловок дипломат, а Ростопчину все же удалосьвзять над ним верх. Союз с Англией был разорван, начались переговоры с Первымконсулом, на сцену явился грандиозный план похода в Индию, чтобы поразитьАнглию в ее ахиллесову пяту. Уитворт как человек порядочный мог понять причиныярости Павла: тот осознал наконец, что англичане его просто-напростоиспользуют. Но почему он не желал видеть, что и Бонапарт точно так жеиспользует его?! Уитворт понимал всю опасность для своей страны новых взглядовПавла и решил во что бы то ни стало предотвратить грядущую беду.

Во что бы то ни стало! Любой ценой!

Ему помогала Ольга Александровна, потому что по-прежнемупылко любила Уитворта, и всякий, кто становился поперек дороги обожаемомучеловеку, становился и ее заклятым врагом.

В 1800 году Павел счел необходимым вернуть Платона Зубоваиз-за границы. Слишком уж зазорно вел себя там этот человек, оставшийсяневероятным красавцем и непревзойденным юбочником. Сначала он возил за собоювсюду какую-то девицу, переодетую камердинером, потом в Теплице назойливоухаживал за красавицей эмигранткой Дарош-Эймон, наконец приволокнулся замолоденькими принцессами курляндскими, влюбился в старшую из них, Вильгельмину,а когда отец не согласился на брак, решил похитить ее.

Сделался большой скандал. Однако, вернувшись в Россию, Зубовсумел наладить отношения со двором и императором, благоразумно посватавшись кдочери графа Кутайсова. Таким образом, он снова попал в милость к Павлу,которому очень нравилась эта некрасивая, но добродетельная юная особа, егокрестница. О том, что девушка совершенно потеряла голову при виде роковогокрасавца Зубова, императору благоразумно не сообщали…

Тучи над головой Зубовых как будто рассеялись, однако всякиймало-мальски разумный человек понимал: при Павле никогда нельзя быть увереннымв прочности своего положения. Зубовы не забыли своего печального опыта и готовыбыли обезопасить себя. Таким образом, и семейные узы, и личные чувствазаставляли Ольгу Александровну примкнуть к лагерю недовольных павловскимцарствованием.

Ведя жизнь неравномерную, то скромную до суровости, торассеянную, Павел тем не менее требовал от аристократии сдержанности в обычаяхи привычках. Трудно было петербургскому большому свету после шумной и веселойжизни екатерининских времен привыкать к новому течению, но Павел шутить нелюбил. Великосветские приемы волей-неволей поблекли и притихли. Однако всястолица знала дом на Английской набережной, где можно было весело провестивечер, ничем не рискуя. Это был дом Ольги Александровны Жеребцовой.

Когда семья Зубовых собралась в Петербурге и вновь попала вмилость, у Ольги Александровны открылся салон и пошли почти ежедневные веселыепиры, которые оплачивал Уитворт. Благодаря неиссякаемому кошельку благородноголорда по вечерам в доме на Английской набережной шампанское лилось рекой, гостинаслаждались всеми затеями французской гастрономии.

Разумеется, если бы император знал про эти сборища, он непотерпел бы их. Но он ничего не знал и знать не мог: один из частых посетителейи давних поклонников Ольги Александровны был граф фон дер Пален, военныйгубернатор Петербурга и прочая, и прочая, и прочая. Тайная полиция работала подего начальством, все донесения ее агентов проходили через его руки, и Палендавал движение только тем доносам, в которых не упоминались имена Жеребцовой иее гостей.

Конечно, не одни пиры составляли суть вечерних собраний уОльги Александровны. Там сходились и члены английского посольства, игвардейская молодежь, оттертая на вторые роли любимчиками Павла гатчинцами,многие сановники, верные традициям екатерининской эпохи, а также некоторыелица, ожидавшие много хорошего от наследника, но не особенно преданныеимператору с его пугающими причудами.