– Сначала верни мои вещи.

Я сжала книгу еще крепче. В теле Мерика он был вдвое больше меня, но бесконечность дала ему силу, превосходящую обычного человека. Я знала, при желании он легко мог бы вырвать книгу из моих рук.

– Я хочу знать, что в ней написано, – настаивала я.

Анубис повернулся к носу корабля и обеими руками ухватился за перила.

– Поверишь ли ты мне, если я перескажу ее содержание?

– Довериться создателю лжи? Прядильщику иллюзий? – задумалась я. – Это не кажется мне разумным.

Солнце опустилось за южный горизонт в тот же момент, когда Люмос выглянул из-за далеких северных дюн. Впервые за несколько дней Люмос не притягивал меня к себе, не сводил с ума желанием завершить трансформацию.

Прислонившись к перилам, Анубис повернулся ко мне лицом. Небо темнело дюйм за дюймом. Появилась первая звезда, болезненно-серая, как и все остальное, кроме нас.

– Почему мы не серые, как все вокруг? – спросила я с любопытством.

– Так много вопросов, – промурлыкал темный бог, скрестив руки на груди и закинув одну ногу на другую. – Когда любопытные дети подходят слишком близко к реке… – Он щелкнул зубами, как крокодил.

– Почему ты решил, что нужно постоянно угрожать мне? Может, ты боишься меня?

Анубис загадочно улыбнулся.

– Я еще не решил, кто ты – река или крокодил.

Я была гораздо опаснее, чем то или другое. Я бы посмотрела, как он тонет, а потом полакомилась бы его останками.

Одно долгое мгновение царило молчание, и, чтобы не упасть, я позволила своим ладоням вцепиться в перила. Мои эмоции начали закручиваться по спирали. Люмос, может быть, и не взывал ко мне, но укус Берона все равно изменил мое тело. Моя кожа начала неприятно нагреваться.

Я вздрогнула, когда Анубис заговорил.

– Ты не серая, потому что не состоишь из тени. Ты владеешь ей, влияешь на нее, но в тебе ее нет.

– Что насчет тебя?

– Я спрятан под иллюзией.

Мне стало интересно, как он выглядит на самом деле; была ли у темного бога какая-то конкретная форма или он предпочитал прятаться в тени, отбрасываемой живыми.

– Скажи мне… что ты почувствовала, увидев Мерика после стольких лет?

Я не могла сказать, спрашивал ли он из-за искреннего любопытства или простой жестокости. Мои ресницы затрепетали, а горло сжалось, когда слезы защипали глаза, но я ответила честно.

– Что это одновременно лучшее и худшее, что я когда-либо видела. Лучшее, потому что я скучаю по нему. Худшее, потому что знаю, что ты – не он, что на самом деле Мерик мертв.

Дюна за дюной вздымались под нашим кораблем, как огромные волны, замороженные Люмосом, а затем сожженные Сол.

– Что со мной не так? – спросила я.

Анубис нахмурился.

– Что ты имеешь в виду? – Он оглядел меня с ног до головы. – С тобой все в порядке.

– Все эти гелиоанцы, даже моя родная сестра, – у меня перехватило дыхание, – они умерли от воздействия тени на их плоть. Почему же я могу ее удержать? Почему я все еще жива?

Бог смерти провел рукой по своей бритой голове.

– Я уже говорил тебе. Скульптор создал тебя для меня. Он разбудил меня, когда ты сделала свой первый вдох. Я проснулся в ту же секунду, когда ты родилась. Почти девятнадцать лет я ждал, когда твой отец освободит меня. Я пришел к тебе так быстро, как только мог, но теперь вижу, что опоздал.

Что это значит?

– Как мой отец узнал, что тебя нужно освободить? Как ему это удалось, если никто другой не сумел? Скульптор сказал ему, где найти твою книгу и клинок?

Я знала, что создатель лжи вплетает иллюзии в наш разговор. Сол утверждала, что Скульптор запечатал Анубиса в тюрьму. Если так, то почему он хотел освободить его? И зачем дарить ему… меня?

Анубис сжал свою сильную челюсть.

– С меня хватит твоих допросов.

Прищурившись, я оставила его на носу и направилась в каюту. Распахнув одну из дверей, я проверила содержимое нескольких ящиков. Там лежала копченая рыба, инжир, сладкие финики и завернутый в ткань сыр. Находясь в помещении, я ощущала себя запертой в клетке, хотя сам корабль был подобен большой ловушке.

Тем не менее, свежий воздух заставил меня почувствовать, что я все еще могу дышать. Возможно, мне помогало присутствие Люмоса, который поднялся достаточно высоко, чтобы я могла видеть его лицо, излучающее холодный свет, к которому я привыкла за такое короткое время.

Бог луны искал меня. Он знал, что я где-то здесь, просто скрытая магией Анубиса. Берон тоже не прекращал поиски.

Набрав воды из бочки, я вынесла наружу книгу и собранную для ужина еду, чтобы устроиться на корме, как можно дальше от бога мертвых. Я не могла помешать ему использовать свою тень, чтобы скрыть треть лица Люмоса.

Я закрыла глаза, представляя реакцию гелиоанцев на развернувшиеся события. В последнее время было так много хаоса и отчаяния. Так много страха и смерти. Это предзнаменование только усугубило бы ситуацию, став признаком грядущих бед. И в конце третьей ночи, когда полностью скрытое лицо Люмоса начнет истекать кровью, умрет кто-то из стаи Берона.

Предполагалось, что Нур и Келум создадут союз с благословенными днями, перемежающимися затмениями. Они должны были объединить свои королевства, стать одной семьей. Построить новый Дом и помочь земле восстановиться, а их народу процветать.

Никто не ожидал появления Анубиса.

Я жевала рыбу в слабой попытке сохранить контроль над своими эмоциями, когда все, что мне хотелось делать, – это плакать. Мне хотелось рыдать, разбить корабль на части, вонзить зубы в Анубиса… но для этого было еще слишком рано. Напади я сейчас, они не нашли бы спасения во плоти, только в тени.

Мне нужно было набраться терпения, чтобы узнать, как расправиться с тем, кого нельзя потрогать или увидеть.

Будь Чейз здесь, он бы обязательно заметил, какой у меня ненасытный аппетит и какая я вспыльчивая. Амарис, вероятно, радовалась моему уходу, но только не Холт и Ред. Мое сердце сжалось. Они все думали, что я бросила их – ради бога смерти, – хотя это было далеко от истины.

Единственное, чего я хотела, – это знать, что мой сын все еще в безопасности. Я хотела понимать, что, если мы плывем за Рейаном, Сфинкс каким-то образом почувствует наше приближение и спрячет малыша, пока я не найду способ покончить с Анубисом раз и навсегда. Или что львица способна защитить моего сына, Падрена и Малию, если все-таки придется встретиться с темным богом.

Тревожное чувство зародилось у меня в животе. До сегодняшнего дня, пока я не видела бога смерти в его самом слабом состоянии, я безоговорочно верила, что Сфинкс способна победить Анубиса. Теперь же я сомневалась. Как львица могла причинить вред чему-то, чего не существовало ни в какой истинной, осязаемой форме?