Наклонившись к плечу Джулиана, я чмокнула его через ткань рубашки. Нас обоих окутывал притягательный аромат дыма и костра, терпкий и вязкий.

Джулиан наконец обернулся ко мне: паника в его глазах уступила место заинтересованности.

– Пойдем в палатку? – Я смущенно прикусила губку.

Невинный вопрос, но о подтексте, скрывавшемся за ним, сказать того же нельзя. Надеюсь, Джулиан понял. Если же нет – пусть ему подскажет блеск в моих глазах, учащенное дыхание, сама атмосфера этого вечера: мои намерения гораздо серьезнее, чем просто заснуть рядышком.

– Уверена? – убедился он. Голос, тихий, как треск пламени, ураганом разнес мое самообладание в клочья.

Даже в горле пересохло. Я кивнула.

Не нарушая магию тишины, Джулиан поднялся с древесного ствола и протянул мне руку. Приняв его помощь, я тоже встала. Хотела бы я поцеловать его здесь и сейчас, да и Джулиан, похоже, ничего не имел против. Крепче сжав мою руку, он повел меня прочь от костра, в самую тьму лесной чащи.

Идти приходилось медленно, чтобы не споткнуться, осторожно делать каждый шажочек, и терпение по капле покидало меня. Людские голоса позади нас стихали, зато звуки ночного леса становились все отчетливее.

Наконец мы добрались. Палатка оказалась вместительнее, чем я ожидала: светлая ткань надежно укроет от ветра, а остроконечная крыша – от дождя. Свет давал лишь фонарь, воткнутый в землю.

Расстегнув молнию, Джулиан жестом пригласил меня пролезть.

Внутри палатка, наполненная одеялами и подушками, напоминала мою крепость. Устроившись поудобнее, я не почувствовала под собой твердой лесной земли. Должно быть, ее предусмотрительно застелили ковриками.

Следом в палатку заполз Джулиан и застегнул молнию, отгородив нас от внешнего мира. Внезапно на всем белом свете не осталось никого, кроме меня и него.

Сначала он был лишь тенью во тьме, но скоро глаза привыкли к сумраку, и я смогла разглядеть его черты в бледном свете фонаря.

Вот мы, друг напротив друга, глаза в глаза. Биение сердца едва не разрывало грудь изнутри, а бабочки в животе порхали под музыку, доносившуюся откуда-то издалека, словно из другого мира. Я распахнула мантию, и наряд соскользнул с плеч. За каждым движением внимательно следил взгляд Джулиана. Тяжелая ткань полетела в угол, и уже спустя мгновение меня обнимали сильные руки, а ко рту приникли его губы. И правда – к чему еще что-то говорить? Джулиан целовал меня жадно и с растущим вожделением, изголодавшись за целый вечер томительного ожидания. Застонав, я приоткрыла рот и раздвинула ноги. Джулиан придвинулся еще ближе, устроив колени между моих бедер. Не останавливая поцелуя, уложил меня на одеяло, подминая под себя. Всем телом он прижимал меня к земле, каждая его частичка оказалась именно там, где нужно, вселяя надежду на то, что последует дальше.

Крепче обхватив его руками за шею, я притянула Джулиана к себе, с наслаждением приникая к его губам, – и позабыла обо всем на свете. Сомнения, тревоги, раздумья – все растопилось от жара чувств, нахлынувших от близости Джулиана. По всему телу разлилось приятное тепло, а от ласк Джулиана, поглаживающего меня по животу и груди, затрепетала каждая клеточка. Я вонзила ногти в его рубашку – ну почему между нами до сих пор ткань? Так хотелось ощутить его кожей. Никогда прежде мужчина не вызывал во мне таких чувств. До боли я прикусила губу, на тело нахлынуло возбуждение и – мурашки, мурашки, мурашки! Никакими силами мне не скрыть мое желание.

Вдруг Джулиан оставил мои губы, и его нежные поцелуи устремились дальше: на щечки, шею и уши.

Потом он закусил мочку уха, и я вздохнула – нет, застонала! – от удовольствия.

– Джулиан! – прошептала я его имя. Одно слово, за которым скрывалось так много всего: просьба, мольба, желание.

Он тихонько засмеялся мне в ухо, а потом покрыл поцелуями шею до самого свитера. Сними же его! Но этого делать Джулиан не стал, зато вернулся к моим губам.

Я хотела запротестовать, но… Как же он великолепно целуется! На этот раз наши губы соединились едва ли не со священным трепетом. Голод утолен – теперь можно вдоволь насладиться десертом.

Джулиан опустил руку к подолу свитера и потянул его вверх. Пощекотал кончиками пальцев обнаженную кожу, от чего я вздрогнула. Прервав поцелуй, распахнула веки. В глазах Джулиана ясно читалось желание, я заметила это, несмотря на окружавшую нас тьму. Шеи коснулось его горячее дыхание, и, едва сердце успело отбить несколько ударов, парень скользнул вниз к моему телу, не отрывая взгляд. Он разорвал зрительный контакт, лишь когда задрал свитер и поцеловал обнаженный живот.

Вздохнув от нетерпения, я запрокинула голову назад: губы Джулиана пустились в путешествие по моей коже. Он внимательно, сантиметр за сантиметром, исследовал ее, сколько позволяла одежда, а желание внутри меня росло все больше.

Кажется, я даже заскулила: Джулиан решил стянуть свитер с груди. Остановившись на мгновение, он обратился ко мне со счастливой улыбкой.

– Черное?

Нетерпеливый кивок.

– Для меня?

И еще раз.

Не то чтобы я все планировала, но в порыве смутного предчувствия все же разжилась новеньким лифчиком: черное кружево, тонкое и деликатное, через него даже пирсинг просвечивает.

– Ммм, – промурлыкал Джулиан, склоняясь над прозрачной тканью. Медленно поцеловал одну грудь, затем другую. Стянул лифчик вверх, обнажая грудь.

Холодный воздух тут же уколол кожу, но внутреннего огня оказалось достаточно, чтобы не мерзнуть. Джулиан прикоснулся губами к отвердевшим соскам. Не поцелуи – сладкая пытка. Язык прошелся вокруг пирсинга, а потом парень схватил украшение зубами и осторожно потянул.

У меня вырвался приглушенный стон.

– Шшш, вдруг тебя услышат, – прошептал Джулиан.

– Постараюсь потише, – пообещала я. Странные вещи делает с нами вожделение: мой голос звучал так томно.

Что же этот парень со мной делает? Теряю контроль и над собой, и над звуками, которые издаю. Я поцеловала его, возвращая в палатку тишину. Обхватила Джулиана обеими руками и прижала к себе. Рубашка потерла обнаженную грудь. Некоторое время я наслаждалась ощущением грубой ткани на коже, но ощутить Джулиана хотелось сильнее.

Едва переводя дух, мы оторвались от губ друг друга. Наши тела давно разгорячились, отчего воздух вокруг стал теплее и тяжелее. Удивительно твердыми пальцами, не выдававшими волнения, я потянулась к пуговицам его рубашки.

Но вдруг, совершенно неожиданно, Джулиан схватил меня за запястья, не разрешая расстегивать рубашку.

– Не надо, – выговорил он сквозь зубы, прилагая недюжинные усилия, чтобы воспротивиться мне.

– Почему? – чмокнула я его в кончик носа.

– Для начала я требую исполнения честно выигранного желания.

– Хорошо, сделаю все, что только пожелаешь, – пролепетала я, целуя его в шею.