Это прозвучало нейтрально, хотя в тот момент все имело свойсмысл. Они оба ступили на зыбкую почву, и Дафна это почувствовала. Она смотрелана него, а он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Думай о себе в Калифорнии,Дафна. Будь счастлива. Надеюсь, что у тебя с твоим другом все будет хорошо. Аесли я тебе понадоблюсь, я всегда здесь.

– Ты себе не представляешь, как это меня успокаивает, –она говорила это вполне серьезно. – Я всегда знаю, что, если ты мнепонадобишься, я могу позвонить. – И затем она улыбнулась: – И если я тебе будунужна, ты тоже звони.

– А что твой друг об этом думает? – Его глаза были лишьслегка обеспокоены.

– Он один раз съехидничал по этому поводу. – Дафнарассмеялась, теперь это казалось нелепым. – Он обвинил нас в том, что мылюбовники, но это его вроде бы не слишком огорчило. Он вел, как бы этосказать... – Дафна подыскивала подходящие слова, ей не хотелось быть злой кДжастину, – свободный образ жизни, пока не познакомился со мной. Я думаю, чтопрошлое его не особенно беспокоит.

Мэтью почувствовал нечто похожее на досаду.

– Так что звони мне, Мэтт, без стеснения.

– Ладно.

Он улыбнулся, чувствуя, что его сердце разрывается. Потомони зашли внутрь, и Дафна поднялась наверх, к Эндрю. И когда она через часснова спустилась, Мэтью увидел у нее на глазах слезы.

– Знаешь, как тяжело снова расставаться. – Она храброулыбнулась ему, а он обнял ее за плечи. – Я скоро опять приеду.

– Мы на это надеемся. И знай, что с Эндрю все будет впорядке.

Она кивнула, а чуть позже он отвез ее в гостиницупереодеться и собрать вещи. Она настаивала, что возьмет такси до Бостона, ноМэтью и слышать об этом не хотел. Он отвез ее в аэропорт, где они долго стояли,глядя друг другу в глаза.

– Мэтт, позаботься о моем малыше, пока меня нет.

Дафна прошептала это, стараясь не расплакаться, и тогда онотбросил предосторожности и привлек ее к себе, и долго не выпускал из объятий,как бы стараясь поделиться с ней силой и дружескими чувствами. Она ничего несказала Мэтту на прощание и, только когда поднялась по трапу, обернулась ижестами сказала ему: «Я тебя люблю». Мэтью широко улыбнулся и ответил ейжестами то же, а потом она зашла в самолет и полетела обратно в Лос-Анджелес кДжастину. И, возвращаясь к машине, Мэтью сказал себе, что определенно сошел сума. Ее жизнь слишком отличалась от его жизни, и так будет всегда. Он былобычным учителем глухих детей, а она Дафной Филдс. Он подумал о ДжастинеУэйкфилде, ненавидя его за то, каким он был, и за то, каким не был, а потом совздохом сел в машину, поехал обратно и всю дорогу думал о Дафне.

Самолет совершил посадку в Лос-Анджелесе в час тридцать ночиместного времени, и Дафна, вздрогнув, проснулась. Для нее было уже четыретридцать. На душе у нее было одиноко, ей снились Мэтт и Эндрю, будто она с нимииграла в саду Говардской школы. Теперь же Дафна осознала, как опять далеко онаот них. На мгновение она почувствовала ту же невыносимую тоску, памятную попервому расставанию с Эндрю в Говарде. Но затем Дафна заставила себясосредоточиться на Джастине. Необходимо было вернуться к действительности иподумать о будущем, иначе нельзя. Но воспоминания об Эндрю и Мэтью, казалось,не хотели ее покидать. Они были все еще слишком свежими для Дафны, и она небыла готова с ними расстаться. Дафна в самом деле возвращалась в Лос-Анджелесбез всякого желания. И все же она напомнила себе, что вернулась к Джастину ивсему тому, что ощущала в его объятиях. Как ни странно, Дафне казалось, что онаотсутствовала не три дня, а три месяца. Две ее жизни были настолькодиаметрально противоположны, что трудно было себе представить возможность втечение недели вести обе. И вдруг она подумала о Джастине как о чужом.

Она не заказывала лимузин к самолету и сказала Барбаре,чтобы та не беспокоилась, что она доберется домой сама.

Она в течение трех дней не могла связаться с Джастином,потому что не знала, у кого он гостил в Сан-Франциско. Но пока Дафна ехала натакси домой, она подумала, что через несколько часов они все снова соберутсявместе. Было два часа ночи, а на студии надо было появиться в пять тридцатьВходя в дверь, она решила, что не имеет смысла даже пытаться уснуть на двачаса. Придется довольствоваться тем, что удалось подремать в самолете.

Дом был темным, за исключением дежурного освещения, котороеавтоматически включалось каждую ночь, чтобы дом казался жилым, даже если в немникого не было, и Дафна вошла внутрь, думая, как странно все это выглядит.Казалось, что это чей-то чужой дом, не ее, и она опять осознала, как успелаотвыкнуть от этого. Она вошла в гостиную и села, глядя на бассейн,поблескивавший в темноте, и прикидывала, когда придет Джастин. А потом онамедленно вышла наружу, собираясь поплавать. На краю бассейна она увиделахорошего фасона бело-голубой верх от бикини, два пустых стакана и бутылку отшампанского. Она задавала себе вопрос, кто мог оставить их там, пользовались либассейном в ее отсутствие Барбара и Том, но у Тома был свой бассейн, а поднявлифчик, она увидела, что он был бы явно велик Барбаре. Она подержала его в руке,а тем временем сердце у нее стало гулко колотиться. Но Дафна покачала головой.Этого не могло быть. Он не стал бы это делать прямо здесь. Она положила лифчикна стул, стараясь ни о чем не думать, а стаканы и бутылку понесла в кухню и тамнашла белую кружевную блузку, брошенную на спинку одного из кухонных стульев.Она иронически улыбнулась про себя, вспомнив сказку о трех медведях: «Ктокупался в моем бассейне?.. Кто спал в моей постели?..» Дафна задумчиво вошла вспальню и нашла его там, это золотое божество, развалившееся на их кровати,обнаженное и прекрасное. Ему нельзя было дать и половины его возраста, и онаопять с восхищением смотрела на него, а он даже не пошевелился. Может, наканунеу него была вечеринка, и он слишком устал, чтобы убирать ее последствия. Дафнавнезапно почувствовала себя виноватой за то, что подумала о нем, и задала себевопрос, не явились ли ее смешанные чувства к Мэтью причиной плохих мыслей оДжастине. Но это было не так. Она любила Джастина, золотого бога. Снимая совздохом дорожную одежду, она ощутила непреодолимое влечение к нему. Онаприлегла на кровать рядом с ним, но не могла уснуть и не хотела его будить.Наконец в четыре она встала и поставила кофе, а еще через полчаса приехалаБарбара.

– Добро пожаловать. – Она обняла Дафну с сердечнойулыбкой. – Как наш малыш?

– Совершенно великолепно. Видела бы ты, как он ездит навелосипеде, вырос и шлет тебе привет. – Дафна на мгновение погрустнела, садясьна стул, на котором все еще висела кружевная блузка. – Так тяжело было с нимрасставаться, Барб. Если бы мы не работали так напряженно, он мог бы прилететьсюда погостить. И в то же время я знаю, что, если буду работать как проклятая,я смогу скорее вернуться в Нью-Йорк. Это какой-то заколдованный круг, правда?

Барбара кивнула, она понимала чувства Дафны.