– Мне вообще-то не хочется об этом говорить, пока я неуверена.

Не уверена в чем? Мэтью боялся ответа на этот вопрос. Может,она выйдет за Джастина и решит остаться в Калифорнии. Но он был обязан сказатьей, что об этом думает – ради Эндрю, в конце концов, такова была его роль в еежизни, несмотря на дружбу, которая установилась между ними за прошедшие шестьмесяцев.

– Если ты решишь там остаться, в Лос-Анджелесе есть дляЭндрю замечательная школа.

Мэтью стал рассказывать ей об этом, и она слушала, но скороее стало клонить в сон. Она встала.

– Об этом пока речь не идет, но если зайдет, ты мнерасскажешь о школе.

Он подумал, что все-таки огорчил ее. Дафна не была готовадумать о замужестве с Джастином, да и он тоже не обмолвился об этом, но раньшеили позже вопрос бы встал. В конце концов ей бы пришлось решить, возвращатьсяли в Нью-Йорк или остаться в Лос-Анджелесе.

– Сейчас мне надо закончить фильм. Потом я буду думатьо своей личной жизни.

– Поступай так, как будет лучше для тебя, Дафф. И дляЭндрю.

У Мэтью был грустный и очень добрый голос, и Дафна вдругзадумалась. Раз или два она звонила и не застала его. Она гадала, не появиласьли в его жизни женщина, но спрашивать об этом ей показалось неуместным. Мэтьюотвез ее на машине в гостиницу, где ей были оставлены ключи с приветственнойзапиской.

– Я рад, что ты прилетела повидаться с Эндрю, – сказалон на прощание с задумчивой улыбкой в глазах.

– Я тоже, Мэтт.

Они пожелали друг другу спокойной ночи и расстались, и,поднимаясь по лестнице в свою комнату, Дафна думала об их разговоре изадавалась вопросом, почему вдруг ее мысли о Джастине стали такимибезрадостными. Почему бы ему не стать похожим на Мэтта? Почему бы не говорить сней об Эндрю? Но, может, со временем он изменится. В конце концов, для Мэттаэто была работа – заботиться о таких детях, как Эндрю. Но Дафна, конечно,знала, что для него это было больше, чем только работа. Гораздо, гораздобольше.

Время свидания с Эндрю пролетело слишком быстро, он был внесебя от восторга, что она приехала, демонстрировал ей, как катается навелосипеде, показывал свой огород, познакомил со своими новыми друзьями ихвастался перед ними ее фильмом. Стояли чудесные июньские дни, и Дафначувствовала, что жила только потому, что была рядом с сыном. Казалось, что запрошедшие три месяца то, что раньше наполняло ее душу, куда-то исчезло, и онаэтого не заметила. В Калифорнии она была так увлечена Джастином и работой надфильмом. Но теперь она еще раз убедилась, как необходим ей сын и как она важнадля него. Эндрю снова и снова спрашивал ее, когда сможет приехать в Калифорнию,когда она вернется домой, когда они смогут быть вместе.

Он только что пошел умыться перед сном, а Дафна наблюдалазакат солнца, сидя в старомодном, удобном кресле-качалке. Мэтью подошел к ней.

– Может, побыть с тобой, Дафф?

Она выглядела такой спокойной и задумчивой, что ему нехотелось мешать ее размышлениям. Но, увидев ее, Мэтью не смог удержаться, чтобыне подойти.

– Конечно, Мэтт. – Она с улыбкой указала на место Рядомс собой. – Эндрю только что ушел мыться.

– Я знаю. Я встретил его на лестнице, и он мне сказал,что ты здесь.

Они обменялись улыбками. Солнце, объятое пламенем, садилосьза гору.

– Для Эндрю очень хорошо было тебя повидать. Он в тебеопять очень нуждается. Он начинает уделять все больше внимания внешнему миру, аты для него – важная часть этого мира.

– Мне пребывание здесь тоже пошло на пользу.

Теперь она это сознавала. Из ее глаз исчезла тревога, а лицобыло спокойным и счастливым. В кресле-качалке Дафна выглядела как девочка – вджинсах и старой спортивной блузе; ее длинные светлые волосы веером спадали наспину и были схвачены на голове светло-голубой лентой под цвет глаз. Но все жеМэтью разглядел в ее глазах и беспокойство, беспокойство за Эндрю.

– Мне кажется, что я должна быть здесь, с ним, Мэтт.

– Сейчас ты не можешь. Он это понимает.

– Разве? Я не уверена, что сама все понимаю.

Она замолчала, Мэтт наблюдал за ней.

– Ты сегодня выглядишь совсем по-детски, – ласковосказал он. – Никому и в голову бы не пришло, что ты популярная писательница.

Или возлюбленная киногероя – объекта воздыханий всех женщин.

Она радостно посмотрела на Мэтью.

– Здесь я могу быть сама собой. И мамой Эндрю.

Это была важная грань ее жизни, и они оба это знали.

– Я постараюсь скоро снова прилететь.

– Когда?

– Либо непосредственно до, или сразу после Вайоминга,смотря что скажет Говард.

– Надеюсь, что это будет до.

И тут ему пришлось быть с ней откровенным, каким он,впрочем, почти всегда и был:

– Не столько из-за Эндрю, сколько из-за себя самого.

Дафна посмотрела ему в глаза и почувствовала, как глубоко вней что-то шевельнулось. Она никогда не была вполне уверена в своих чувствах кМэтту да по-настоящему и не думала над этим. Так было очень удобно. Но страннобыло, как важен он стал для нее, как необходимо ей было знать, что он здесь,что она может с ним поговорить, если нужно. Она теперь не могла представить себежизни без него, особенно имея в виду Эндрю. Но и себя тоже.

– Ты для меня много значишь, Дафна. – Его голос былхрипловат, Дафна кивнула, глядя в его добрые карие глаза.

– Ты для меня тоже много значишь.

– Это довольно нелепо, не так ли? Мы на самом деле былидруг с другом очень мало. Несколько разговоров у камина здесь, и в школе, имного часов по телефону... – Его голос стих.

– Может, этого достаточно... Мне кажется, что я тебязнаю лучше, чем кто-либо.

Это и было удивительно. Она в самом деле знала его. И онсознавал, что так же знает и ее, такой, какой она была на самом деле, с ееопасениями и страхами, а также с ее победами и силой характера. Она открыласьперед ним больше, чем перед кем-либо другим, даже Джастином. Джастин видел еевеселую, броскую сторону, надежную, сильную часть ее бытия, но он не знал того,что было известно Мэтью, и она не была уверена, стоит ли его в это посвящать.Но она знала, что Мэтью она может доверить все свои секреты и всю свою душу. Итем не менее она жила именно с Джастином, именно с Джастином делила гигантскоеложе в Бель-Эйр.

– Может, когда-нибудь, Дафф... – Мэтью хотел что-тосказать, и Дафна посмотрела на него с крайним удивлением, почти с испугом.Тогда он передумал, решил, что еще не время. – Мы сможем больше временипроводить вместе.