– Но это же необходимо. Тебе тоже надо отдохнуть.Только теперь Дафна заметила, что глаза Мэтта были более усталыми, чем когдаона уезжала, и появились свежие морщины, которых раньше не было. Он выгляделмолодо, но в то же время производил впечатление ответственного и зрелогочеловека. Именно это ей в нем нравилось. Он не обладал безукоризненной,совершенной красотой Джастина, но иногда постоянное созерцание того утонченноголица становилось утомительным. Удивительно, как Джастину удавалось изо дня в деньвсе время быть таким великолепным. Его внешность была словно пейзаж без дождяили снега, с непрерывно сияющим солнцем.

– Трудно поверить, что ты здесь уже шесть месяцев,Мэтт. Но еще труднее было поверить во все то, что произошло в ее жизни за этотсрок.

Мэтью ласково улыбнулся:

– Иногда мне кажется, что прошло целых шесть лет. Дафнатоже засмеялась:

– У меня такое же чувство после четырнадцати часовсъемок.

– Как дела у Барбары?

Они не были знакомы, но благодаря рассказам Дафны емуказалось, что знакомство состоялось. И Дафна рассказала ему о романе Барбары сТомом.

– Она намерена выйти замуж и остаться там? Для тебя этобыло бы плохо.

Он знал, как сильно Дафна зависела от Барбары в течениемногих лет.

– Я еще не знаю, насколько это серьезно.

Но такую вероятность она тоже учитывала. И вдруг Мэтьюспросил:

– А как ты?

Дафна не сразу поняла вопрос, а потом поняла, но не знала,что ответить. Она задумчиво посмотрела на него:

– Не знаю, Мэтт.

Сердце у него затрепетало, когда она это произнесла.

– Я... это сложно объяснить. – Дафна не была до концауверена в своих чувствах к Джастину. Конечно, она его любила, но все ещедовольно плохо его знала. Даже при том, что они не расставались ни на час, оначувствовала, что он не раскрыл перед ней все свои двери, и, кроме того,существовал вопрос об его отношении к Эндрю. Дафна решилась рассказать Мэтту,надеясь, что он поможет разобраться в этой проблеме.

– Я не уверена в нем, Мэтт. Он не особенно стремится кзнакомству с Эндрю.

– Дай ему время. Он знает, что Эндрю глухой?

Дафна кивнула, все еще с задумчивым видом.

– Как он к этому относится?

– Плохо, но я думаю, что глухота Эндрю его пугает, и витоге он просто делает вид, что Эндрю не существует, он забывает, как егозовут, где он живет... – Она замолчала, и Мэтью покачал головой.

– Так не годится, Дафф. Эндрю слишком важен для тебя,чтобы мужчина твоей жизни мог не проявлять о нем заботы.

Он хотел быть с ней честным и дать ей самый лучший совет.

– Ты из-за этого решила, чтобы на сей раз Эндрю неприлетал, и прилетела сама?

Отчасти. Еще я подумала, что для Эндрю это слишком дальнеепутешествие ради трех или четырех дней. – Мэтт то же самое говорил ей потелефону. – Но, конечно, это и из-за Джастина.

Мэтью опешил. Не может быть. Ну, конечно, все так и есть. Онпочувствовал, что сердце у него упало, и переспросил ее:

– Джастин?

Дафна покраснела, неловко было признаться, что у нее роман сактером, исполняющим главную роль в ее фильме. Это звучало так по-голливудски,так банально и вместе с тем так нереально. Но тут все было иначе, она этознала. Просто так случилось, что они встретились именно там и смогли ближепознакомиться благодаря фильму, а роман уже развился как результат...

– Джастин Уэйкфилд.

Ее голос был тихим, а в глазах отражалось пламя камина.

– Понятно. Так вот в чем дело, Дафф.

Мэтью протяжно, медленно, глубоко вздохнул. Ему это даже неприходило в голову. Он полагал, что речь идет о каком-то простом смертном, а нео кумире всех женщин.

– Какой он?

Дафна посмотрела на огонь и представила себе лицо Джастина,словно он был с ними в комнате.

– Красивый, конечно. Очень красивый, умный, веселый ииногда очень добрый. – Она снова посмотрела на Мэтью, надо было говорить емуправду. – Еще он ужасно самолюбив, часто бывает эгоистичен и не думает о тех,кто его окружает. Ему сорок два года, но иногда он ведет себя какпятнадцатилетний. Не знаю, Мэтт, он прелестный человек, и временами я себячувствую с ним очень счастливой... а порой это напоминает разговор с кем-то, ктотебя не слышит. Например, когда я заговариваю с ним об Эндрю, он словноотсутствует.

Дафна время от времени искала утешения в разговорах о сыне.Это было то, о чем она часто думала, это была часть ее жизни, к которой Джастинне проявлял никакого интереса.

– Он очень интересуется моей работой, которая для меняважна, беспокоится за нее, но в других случаях, – она покачала головой, – онкак будто отсутствует. Иногда я задаю себе вопрос, может ли из этого быть толк.– Она тихо вздохнула. – И должна признаться, порой у меня такой уверенностинет. Интересно, что он и Барбара на дух не переносят друг друга. Она в немвидит черты, которых я не вижу: холодность, пустоту, расчет, но, по-моему, онаего не понимает. Она его не знает так хорошо, как я. Он не расчетлив, хотявременами не слишком внимателен. Но человека за это нельзя ненавидеть.

– Нет, но жить с таким может быть очень тяжело.

– Да, это верно.

Дафна была с этим согласна. Потом она мечтательноулыбнулась, глядя в огонь:

– Но иногда я с ним счастлива. Он избавляет меня отвсех этих ужасных воспоминаний, от боли и одиночества, с которыми я так долгожила.

– Ну тогда, может, игра стоит свеч?

– На данный момент, мне кажется, да. Он кивнул и сновавздохнул:

– Я так и подумал, что у тебя кто-то есть, когда он снялтрубку.

Это случилось всего раз, но у Мэтью было предчувствие, да иона не была женщиной, которая искала бы приключения на одну ночь. Раз он взялтрубку, значит, он там жил, и она не боялась, что об этом все узнают.

– Я не думал, что это он.

– Джастин?

Мэтью кивнул, и Дафна улыбнулась:

– К счастью, журналисты не стали тратить на нас многовремени, поскольку это рядовой случай, не более. Но мы никуда и не ходим,потому что много работаем, однако когда-нибудь они заметят, что мы живемвместе, и это будет во всех газетах.

Видно было, что такая перспектива ее не радовала.

– И что ты думаешь об этом?

– Я не особенно рада, и мои читатели будут шокированы,но я думаю, что мне раньше или позже придется это испытать.

Они оба подумали о «Шоу Конроя», в котором Дафна принималаучастие несколько месяцев назад, и их взгляды встретились.