бы — платье принцессы было почти не зачаровано, и соответственно стоило наверняка куда меньше, чем балахоны культа, но… Я мысленно скривился. Да, Сакура смотрелась всё равно хорошо, но тут скорее она красила одежду, несмотря на модификации, призванные улучшить внешний вид. В случае Лиэнь Лонг она и сама была хороша, — не то, чтобы у меня было к ней некое особое отношение, это просто объективный факт — и платье её украшало. И само по себе выглядит хорошо, да ещё почти позволяет видеть сквозь него тело, что дополнительно привлекает внимание. Ничего близкого к распущенности, боги или ещё кто упасите, но… взгляд залипает.

Определённо, мне нужно будет сделать с одеждой своих учениц что-то. Не в ущерб функциональности, но не хотелось бы, чтобы им казалось, что на фоне модниц ходят в абы чём. У нас не аскетичная школа, в конце концов, и я хочу, чтобы мои девочки — и парни — чувствовали себя комфортно, не отвлекаясь на всякую ерунду. И не закрадывались мысли о том, что их даже одеть нормально не могу. Не то, чтобы я забыл о том, что у меня тут девушки, но… возможно, следует сделать больше.

Была бы ещё возможность всё мочь и всё успевать. Пока что просто добавлю в постоянно растущий список планов и дел на будущее.

Аукционы, как и многое в этом мире, разделялись на три ранга: медь, золото, и серебро. Медные проходят чуть ли не каждый день, и выставляют там всяческий обыденный сэконд-хэнд, в основном из принадлежащего аукционному дому ломбарда, плюс трофеи кланов и гостей города — рутина, в общем. Доступ на эти аукционы свободный, но много народа там никогда не бывает. Временами это ближе к обычному рынку, чем к аукциону.

Золотые аукционы — это уже непублично. Вернее, теоретически участвовать может любой, но тут уже нужен пропуск — членский билет, скорее — или приглашение. На них продаются вещи ценные, но не особо; драгоценности, антиквариат, большая часть рабов, произведения искусства — всякое такое, плюс некоторые зелья и амулеты попроще; учитывая особенности города, амулетов в эту часть аукциона попадало больше, чем на поверхности. "Обычный" аукцион.

Я сейчас участвовал в серебряном аукционе. Магические предметы, действительно редкие произведения искусства, элитные рабы, тайные тексты, высококачественные по местным меркам эликсиры, и прочие ценности выставлялись здесь для элиты в заранее назначаемые дни, и попасть на такой аукцион можно только по приглашению. Технически, существуют ещё приватные аукционы для особо назначенных групп; на такой как раз были выставлены захваченные мной главы Старших кланов. Но это именно приватные мероприятия, а не публичные аукционы, так что в общий счёт не идут.

В любом случае, серебряный аукцион — не столько даже торги, сколько социальное мероприятие, и даже, пожалуй, форма социальной, статусной, битвы. В общем-то я это уже знал, но Лиэнь, присоединившаяся к нам — или, возможно, это мы присоединились к ней, поскольку в итоге заняли места в приватной ложе её семьи, а не в выделенной мне — подтвердила.

— Аукцион — одно из мест, где можно сразиться без вреда для города, и проиграть без особой потери лица — заметила она. — Однако с Имперским кланом обычно предпочитают не состязаться, так что если пожелаете, можете использовать на торгах моё имя.

Я задумался. Предложение, на самом деле, неплохое — всё же кто-то из местных может начать набивать цену против меня просто ради понтов, или даже назло — но, опять же, какие социальные тонкости и невысказанные обязательства могут стоять за этим предложением?.. С другой стороны, я же продолжаю изображать "варвара", прущего через социальную паутину напролом.

— Благодарю за предложение, леди — я кивнул. — Пожалуй, я им воспользуюсь.

На самом деле, я сомневался, что стану что-то покупать, но всё же честно внёс средства на счёт аукциона… кстати, тоже довольно интересная тема. На аукционе, в общем, использовалось три вида валюты, но медный и золотой почти всегда использовали обычные металлические монеты, или их эквивалент в виде слитков, если речь шла о больших суммах. С серебряным было сложнее.

При расчётах по большим суммам денег в этом мире используют или слитки, или камни хо. Но последние не единообразны; размер, форма, качество камня, уровень заряда — всё это различается, хотя и не так сильно, как можно подумать. В итоге они при большом количестве обычно идут в усреднении по весу — после проверки на уровень заряда и всякое такое — но аукционные и торговые дома помимо этого используют и другой вариант: фишки дома. Нечто вроде внутренней валюты организации; пожалуй, даже без "нечто вроде", плюс эти фишки служили… я не уверен, что на земле было нечто подобное. Самое близкое — как раз золотые слитки, инвестиционные. Аукционные дома, помимо прочего, играют роль неполноценных банков; деньги в рост не дают и не берут, но принимают на хранение и меняют, к тому же эти фишки играют роль кредитных писем — можно обменять в другом аукционном доме на деньги, а весят меньше, чем золото или камни хо. Не у всех есть пространственные кольца, да и кольцо можно украсть, а фишки бывают именные. Со "счёта на хранение" обычно выплачиваются и ставки на аукционе, сперва вносишь на него деньги, и потом можешь использовать денег в пределах этой суммы; так и аукциону меньше риск, что кто-то будет пытаться вздуть цену выше своих возможностей, и участники аукциона в пылу торгов не зайдут слишком далеко. Достаточно удобно для всех. Для меня, впрочем, в этом были определённые сложности, но незначимые.

Первые лоты представляли для меня интерес разве что как возможность понаблюдать за практиками в их среде естественной конкуренции — что, если подумать, не так уж мало. Из ложи Лонгов открывался обзор на весь аукционный зал, а с помощью магии — или банального бинокля — можно было внимательно наблюдать за интересующими лицами. Впрочем, выражения лиц и конкретные детали меня не интересовали, мой интерес был к поведению и реакциям в общем.

— Пятьсот буйзе! — провозгласил молодой мужчина в зелёной мантии, поднимая руку с раскрытым веером. Монеты в Подземье ходили, на удивление, те же, что и на поверхности. Тоже остаток прошлой системы, очевидно.

— Пятьсот пятьдесят буйзе! — немедленно произнёс другой, невысокий и лысеющий, в коричневом одеянии.

— Шестьсот буйзе! — решительно произнёс мужчина в зелёном. На сцене был выставлен некий набор расписной фарфоровой посуды, плюс кувшин с изображением пары журавлей.