Я тоже проявил учтивость по отношению к нему. Позволилувидеть нас с Магнусом в башне и услышать последние слова Магнуса, перед темкак он вошел в бушующее пламя. Таким образом, я рассказал ему все.

В ответ он лишь кивнул, но о себе не поведал ничего. Однакоя видел, что последние слова Магнуса произвели на него впечатление: выражениеего лица несколько изменилось, словно лоб вдруг разгладился и кожа на щекахтуго натянулась.

К моему удивлению, он отвернулся и посмотрел в сторонуглавного алтаря. Потом скользнул мимо нас и повернулся к нам спиной, как будтосовершенно забыв о нашем существовании и абсолютно не опасаясь каких-либодействий с нашей стороны.

Он медленно двинулся вперед по главному нефу, но походка егопри этом ничем не напоминала человеческую. Держась в тени, он так быстроперемещался с одного места на другое, что казалось, будто он на миг исчезает, азатем появляется снова. Он ни разу не вышел на свет, и стоило только кому-либоиз заполняющих собор верующих взглянуть в его сторону, как он тут же испарялся.

Меня восхищало его мастерство. Желая выяснить, могу ли ядвигаться так же, я последовал за ним. Габриэль молча пошла со мной.

Оказалось, что это гораздо проще, чем нам казалось. Он же, всвою очередь, был буквально поражен, увидев нас рядом с собой.

От потрясения он на секунду потерял контроль над собой, иэто позволило мне увидеть, в чем именно состоит его слабость – в гордыне. То,что мы смогли незамеченными подобраться к нему так близко и при этом слегкостью скрывали свои мысли, задело и оскорбило его.

Хуже того. Едва он понял, что я догадался о егочувствах, – а я открыл ему это буквально на долю секунды, – он пришелв ужасную ярость. От него исходил испепеляющий жар, хотя на самом деле жаромэто назвать было нельзя.

Габриэль бросила на него презрительный взгляд. Она смотрелагорящими глазами, и на какое-то время между ними возник контакт, к которому мнене было доступа. Юноша, казалось, был озадачен.

Однако в тот момент он был занят совсем другими проблемами,и я постарался понять, в чем именно они состоят. Он внимательно оглядывалверующих, убранство алтаря и смотрящие на него отовсюду образы Всевышнего иДевы Марии. В ту минуту он казался истинным богом, а на его совершенно невинноми очень белом лице плясали отблески света.

Он вдруг скользнул рукой под мой сюртук и обнял меня. Егоприкосновение было столь странно соблазнительным, а красота лица настольковосхитительной, что я не в силах был отодвинуться от него. Другой рукой онобнял Габриэль, и при виде этих двух стоящих рядом ангелов я едва не обезумел.

– Вы должны пойти со мной, – сказал он.

– Куда? Зачем? – спросила Габриэль.

Я вдруг ощутил сильное давление. Он пытался увести меняпротив моей воли, но ему это не удавалось. Я буквально прирос к каменному полу.Я заметил, что при взгляде на него лицо Габриэль затвердело. И вновь юношапришел в сильное смущение. Мысли его путались, и он не в силах был скрыть этоот нас.

Так, значит, он недооценил не только наши моральные, но ифизические силы. Интересно…

– Вы должны сейчас же пойти со мной, – повторилон, усилием воли пытаясь заставить меня подчиниться. Я чувствовал егопсихологическое давление так явно, что ошибиться не мог. – Если вывыйдете, мои приверженцы не причинят вам никакого вреда.

– Ты лжешь, – ответил я. – Ты отослал своихпоследователей и теперь торопишься выбраться отсюда, пока они не вернулись,потому что не хочешь, чтобы они видели, как ты выходишь из собора, не хочешь,чтобы они узнали, что ты был в храме.

И снова Габриэль презрительно усмехнулась.

Упершись рукой ему в грудь, я попытался оттолкнуть его. Онобладал не меньшей силой, чем Магнус. Однако я не позволил себе испугаться.

– Почему ты не хочешь, чтобы они это увидели? –глядя ему прямо в глаза, шепотом спросил я.

И вдруг в нем произошла такая разительная и отвратительнаяперемена, что у меня невольно перехватило дыхание. Ангельское выражение лицаисчезло, глаза широко раскрылись, рот решительно сжался. Все тело страннымобразом изогнулось, и чувствовалось, что он с трудом удерживается от того,чтобы заскрипеть зубами и сжать кулаки.

Габриэль отпрянула, а я не выдержал и расхохотался. Это былоодновременно и очень страшно, и очень смешно.

Не знаю, что это было, возможно, просто иллюзия, но видениебыстро исчезло, и он вновь стал прежним. Его лицо даже приняло величественное ивысокомерное выражение. Он устремил на меня поток своих мыслей, сообщая мне,что я оказался гораздо сильнее, чем он ожидал. Но если остальные увидят еговыходящим из храма, это может их испугать, а потому мы должны поторопиться.

– И снова ложь, – шепнула Габриэль.

Я понимал, что гордыня не позволит ему простить нам все, чтопроизошло. И да поможет Бог Никола, если нам не удастся перехитрить этогодемона!

Обернувшись к Габриэль, я схватил ее за руку, и мы помчалисьпо главному проходу к дверям. Габриэль с белым напряженным лицом вопросительнопосматривала то на юношу, то на меня.

– Спокойно, – прошептал я.

Оглянувшись, я увидел его далеко позади. Он стоял спиной калтарю и широко раскрытыми глазами смотрел нам вслед. В это мгновение онпоказался мне похожим на ужасное, отвратительное привидение.

Добежав до притвора, я напряг всю волю и стал зватьостальных, вслух повторяя для Габриэль все, что говорил им. Я предлагал имвернуться и войти в собор, если они того хотят, потому что их предводительстоит сейчас возле самого алтаря и остается при этом целым и невредимым.

Я все громче и громче произносил слова, одновременно посылаямысленные импульсы. Габриэль тоже присоединилась ко мне и стала звать существвместе со мной.

Я чувствовал, как юноша приближается ко мне со стороныалтаря, – и вдруг он куда-то исчез. Я никак не мог понять, куда же онделся.

Совершенно неожиданно он возник совсем рядом, сбил с ногГабриэль и вцепился в меня железной хваткой, пытаясь оторвать от пола ивышвырнуть за дверь.

Я отчаянно сопротивлялся. В полном отчаянии я пыталсявспомнить все, что мне было известно о Магнусе, мысленно сравнивая его походкус манерой передвижения этого странного существа, и наконец с силой отбросилего, но не так, как в подобной ситуации я поступил бы со смертным. Вместо тогочтобы бросить на пол, я подкинул его в воздух.

Как я и рассчитывал, он проделал в полете несколько сальто иврезался в стену.