— Можно поинтересоваться, какой у тебя тотем?

Тему разговора надо срочно менять. Теону бросило в жар: Альтан часто говорит о ней?

— А ты не поняла? — Эмиль снова снисходительно улыбался. — Волкодав, конечно же.

Дверь в библиотеку грохнула одновременно с возгласом Альтана:

— Теона! Почему ты не в постели?!



Когда миссис Керри сообщила, что миледи и Эмиль уединились, Альтан преодолел расстояние до библиотеки в один прыжок. Да, друг и жена не в спальне. Да, Теона его истинная пара, а Эмиль никогда не позволит себе лишнего, и речи об измене нет. Но о чем они говорят у него за спиной?!

— Аль, я хорошо себя чувствую… — пролепетала Теона.

— Рад за тебя. Я привез лекаря, ступай к себе.

Она оглянулась на Эмиля. Тот, отвернувшись, с каким-то неестественным любопытством рассматривал полку с книгами. А Тео, и правда, выглядела гораздо лучше, чем вчера.

— Но… мы разговаривали, — возразила она и выпятила подбородок.

Альтан едва усмирил полыхнувший гнев.

— Уверен, что Эмиль будет так любезен, что закончит этот разговор позже, — процедил он сквозь зубы. — А сейчас тебя ждут, Теона.

Почему она возражает? Неужели просто хочет позлить? Да после выходки с письмом ей лучше носа из покоев не показывать!

Дорога не успокоила, и прошедшего времени оказалось слишком мало. Альтан боролся с собственным характером, ради Теоны, и проигрывал битву. Он понимал все: ее намеренья были чисты, а юный возраст не позволял принимать обдуманные и взвешенные решения. Но почему она всегда уверена, что права? Почему нельзя посоветоваться? Откуда это упрямство и желание побеждать в любом споре? Альтан старается измениться, стать мягче, терпеливее, а Теоне тяжело выполнить чуть ли ни единственную его просьбу?

Уважать мужа — это так сложно?

Теона давно извинилась — перед Эмилем — и ушла, тихо проскользнув мимо, а Альтан все стоял на пороге библиотеки, сжимая кулаки.

— Сильно задело? — сочувственно спросил Эмиль, нарушая гнетущее молчание.

— Навылет… — пробурчал он мрачно.

— Прости ее, Аль.

— Теоне не нужен защитник.

— Она беспокоится о тебе.

— Я знаю. Знаю!

Кулак встретился с дверным косяком, но и боль в содранных костяшках пальцев не принесла облегчения.

— Вернусь к Ви. — Эмиль поднялся. — Да, кстати… Отпустишь меня ненадолго? Здесь тихо и безопасно, и навряд ли стоит ожидать нападения. А мне необходимо переговорить с отцом, лично.

— Хорошо. — Альтан провел ладонью над ссадинами, заживляя их. — Но после того как я съезжу в столицу. Извини, я не могу оставить Теону одну, и взять ее с собой не могу.

— Зачем тебе в столицу? — насторожился Эмиль. — Хочешь убедить Карла, что тебе не нужна сыроварня?

Он молча вручил ему письмо, которое забрал в городе.

— Вот как? — Эмиль быстро его прочел и вернул Альтану. — Ты прав, надо ехать. Завтра?

— Сегодня.

— Сбегаешь?

— Я боюсь, Эмиль. Боюсь, что будет слишком поздно. Он пишет, что нашел полные записи, и там — все. А процесс уже запущен. Я боюсь, что последствия ударят по Теоне. Мне необходимо как можно быстрее во всем разобраться.

— Да, я понимаю… За жену не переживай, она в безопасности.

— Да. И, к счастью, теперь я могу зарядить амулет не только кровью, но и силой, иначе оставить ее на несколько дней было бы проблематично.

— Все будет хорошо, — пообещал Эмиль.

— Надеюсь…

Альтан не стал рассказывать о ребенке. Когда Теона узнает, она не сможет хранить это в тайне. А узнает она скоро. Зря он, что ли, искал лекаря-чародея?

— С вашей женой все в порядке. Излишняя плаксивость, вспыльчивость, перемены настроения — это из-за беременности. Я выписал кое-что, чтобы она меньше нервничала. Ребенку это не навредит.

Альтан кивал, слушая лекаря. И, проводив его, ушел к себе.

Теона поскреблась в дверь чуть позже.

— Можно? — спросила она, остановившись на пороге.

Альтан переодевался в практичный и удобный дорожный костюм.

— Ты же видишь, что я занят.

Она отступила, почти закрыла дверь, но все же остановилась и жалобно произнесла:

— Аль, ты сердишься…

— Сержусь, — согласился он, набрасывая рубашку. — Будь добра, закрой дверь… с какой-нибудь стороны.

Теона выбрала его сторону.

— Милорд, мы с Эмилем разговаривали о том, что не предназначено для ушей Виолы. Поэтому…

— Тебе не нужно оправдываться, — перебил ее Альтан. — Я доверяю и тебе, и другу.

— О, ну… сыроварня… — Теона вздохнула и на мгновение прикрыла глаза. — Простите, милорд. Я приму любое…

— Мне нечего прощать.

— Но вы сердитесь…

— Сержусь. — Он присел, чтобы натянуть сапоги. — Объяснить, из-за чего?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она неуверенно кивнула.

— Ответь, Тео… Когда ты обращаешься ко мне на «вы», ты хочешь проявить уважение или выказать обиду?

— Я… не…

— Не мне ответь, себе, — остановил ее Альтан. — Не вслух.

Судя по смущению, до Теоны дошел смысл его слов.

— Я не могу сердиться из-за того, что ты написала Карлу. Ты хотела помочь, переживала за семейное благополучие. Но сколько человек в твоей семье, Тео? Ты одна?

— Аль… — растерялась она. — Что ты такое говоришь? А как же ты?

— Ты не подумала о том, чтобы посоветоваться со мной.

— Но ты бы запретил!

— Возможно, — согласился он. — Скорее всего. Но я объяснил бы тебе, что у каждого поступка есть последствия. И за каждую просьбу приходится платить. Особенно, когда ты просишь о чем-то короля.