дел. Шмотки еще собрать надо. Вы сгоняйте, а я домой пешком лучше. Надо все успеть. Окей, ма?

– Да, конечно, дорогой. Джи?

Ну конечно. Вот уже два года, как у нас почти каждый день одинаковое количество уроков, а тут у него вдруг резко изменилось расписание.

Ладно, Нейта винить нельзя. Он с самого начала предельно честно дал понять, что думает об этой затеи.

Еще вчера.

На самом ее зарождении.

Если честно, то теперь и я уже не так, чтобы в восторге, но заднюю давать поздно. Сама ведь предложила. И дел никаких нет, чтобы как-то грамотно слинять.

Потому киваю:

– Подъезжай к двум, мам.

– Ровно в два заканчиваются?

– В два пятнадцать, но миссис Палмич обычно отпускает нас пораньше, если ее урок последний.

– Хорошо, милая. Тогда заеду в два. Нейт, дорогой, ты когда будешь дома – не шуми особо, хорошо? Питеру не здоровится.

Нейт не удерживается и скептично хмыкает.

Всем понятно, как именно тому не здоровится.

Мама делает вид, что не замечает этого.

– Ладно – в итоге соглашается брат – я и не собирался особо шастать по дому.

Едва машина останавливается, Нейт тут же выскакивает и несется вперед чуть не галопом, при всем желании не позволяющим нам его догнать.

– Как торопится – замечает мама, лукаво хихикнув – наверное, столько девчонок его в школе ждет. Он же популярный, да?

Жму плечами, немного смущенная этим вопросом.

Потому что за ним неизменно последует такой же, но уже про меня. И мне опять придется врать.

– Ну в плане – поправляется мама, неверно истолковав мое молчание – он же капитан баскетбольной команды. В мое время такие мальчики были самыми популярными.

– Значит, папа был капитаном? – решаю перевести тему.

Но мама тут же тушуется:

– Он.. я бы.. не то что бы – и тут же, закрыв машину, машет в сторону школы – ты беги, а то опоздаешь. Я найду кабинеты сама.

Странно.

Казалось бы такой простой вопрос – что сложного? Да – был, нет – не был. Почему это ее вогнало в такую растерянность?

– Ладно.

– Удачного дня, милая.

Киваю, совершенно сбитая с толку.

Уже когда захожу в школу, жалею, что согласилась с мамой ехать покупать посуду. Надо было, как и Нейт, быстро придумать что-нибудь. Да элементарное – что вещи не собрала.

Откуда ей знать – собрала я их или нет?

Может я вчера весь вечер музыку слушала? Или фильмы смотрела?

Просто поготовить с ней – это одно. Но учитывая ее сегодняшнее какое-то слишком странное (даже для нее) поведение, боюсь, столько времени вместе с ней для меня будет избытком.

Сначала магазин, потом готовка, потом есть это все.

По сути, от школы и до самого папиного приезда мне придется тусоваться с ней.

Еще вчера я была бы от этого в восторге.

Сегодня меня это тяготит.

Зачем ей это? Если только ради того, чтобы мы не сказали отцу, как нас будили всю ночь вопли Питера – то получается, что мы обе потратим это время зря. Потому что я и так не собиралась ему ничего говорить, а мама не собиралась со мной устраивать этот «праздник».

Просто на обед можно было приготовить и обычную курицу за час.

Мы будем обе натужно улыбаться, изо всех сил делать вид, что нам безудержно весело и к вечеру устанем от этого эмоционального отжима, как не знаю кто.

И получается – даже незачем.

Но уже когда я готова окончательно пасть духом от такой перспективы, находится то, что разом поднимает мне настроение и воодушевляет.

Кажется, я нашла определенную пользу в таком огромном количестве времени наедине с мамой.

За этот период я точно узнаю, какую именно страшную тайну она угрожала рассказать про отца.

При таком количестве совместного времени – у нее просто не будет шанса переводить темы, отнекиваться или съезжать с них постоянно. Час, может даже два – у нее бы и получалось. Но не больше.

А значит, сегодня я узнаю, что там за такой страшной скелет хранится в нашем семейном шкафу.

Глава 32

Из Нейта вырывается шумный облегченный выдох, когда он, наконец-то, отвязывается от компании старшей сестры и матери.

Сегодня они его достали совершенно равнозначно.

Если бы было соревнование – они бы финишировали одновременно.

Сначала Джи со своим идиотскими предложениями «Рождества» среди осени. Потом Гвен с покупкой посуды после школы.

Боже, неужели им действительно нечем заняться, кроме как придумывать себе нарочно дела? А даже если так – зачем непременно и его втягивать в эту галиматью?

Ладно мать, он ей ничего не говорил о своей позиции – но Джейзи! Черт возьми, он ведь сказал ей, что не хочет принимать в этом участия! И как ему кажется – отреагировал весьма категорично. Его отказ ходил по очень тонкому лезвию холодного отрицания и откровенной грубости. Если бы ему выразиться еще хоть немного прямолинейнее, получилось бы: «Джи, нахрен, отвали от меня со своей ерундой, у меня дел полон рот, забудь до отъезда что у тебя вообще есть брат, сделай одолжение!».

Он выбивал себе лишние сутки не для того, чтобы печь идиотскую индейку, смотреть «Один дома» или покупать новые сервизы после того, как пьяной в говно Питер разбил всю посуду в доме. У Нейта была всего одна мотивация остаться в этом дурдоме еще на сутки – чтобы эти сутки измотаться в секс-марафоне с Нарой.

И только это.

Никаких долбанных эгг-ногов и Френка Синатры!

Мало того, что Джи с матерью прицепились со своей инициативностью, так еще и ночью Питер его чуть не запалил. Нейт уже тогда едва не кончился. Думал все – на этот раз точно спалился без всяких выходов на бис.

Он был с Нарой все время, пока Питер не начал бить посуду. Вначале они решили не обращать на это внимание, но когда он еще начал орать и громыхания никак не прекращались – Нейт здорово занервничал. Нара, конечно же, нюхнув пару лавин и притом даже не натягивая трусы – была сама безмятежность, как и всегда. Хотя, тут скорее более применима «сама похуистичность».

А вот Нейт, чья голова была еще трезва, знатно перетрусил.

Ведь Питер был не просто все еще огромным накаченным мужиком – а теперь уже злым накаченным мужиком. И все бы ничего, если бы ко всему прочему он еще не был бы и пьяным. Пьяные имеют уникальную особенность забывать любые угрозы.

Потому Нейт