хлипкое телосложение, унылая лысина и серенькое невыразительное лицо.

Пытаясь возвысить приятеля, Брасов раза два говорил об уникальном сочетании таланта ученого и способностей хирурга-практика в личности Смирнова. Лиза верила Виктору и от души желала Николаю Павловичу материального процветания, так как без него ни одна красивая женщина не пожелала бы проводить со Смирновым свой досуг.

Вот и сейчас дурочек с соседних столиков гораздо больше, чем научные возможности последнего, привлекал плейбойский вид Брасова. Светлая сорочка со спортивным рукавом оттеняла похожий на испанский загар его лица, на котором ослепительно сверкали глаза, по цвету напоминающие веселое море.

Исподтишка проследив за направлением их взгляда, Лиза с досадой отметила, что эти морские глаза пялятся на какую-то шатенку, сидевшую за столиком рядом с портьерами. Ей это не понравилось. Настроение сразу испортилось.

Но сейчас же над ее ухом раздался хлопок. Это вездесущий официант открыл бутылку шампанского. Радушный хозяин, Брасов заставил ее и Смирнова сразу же после первого бокала осушить по второму. Не прошло и пяти минут, как на душе стало легко и беспечно.

– Какое-то необычное шампанское! – воскликнула она, пытаясь рассмотреть название на бутылке.

– Вы правы, – мягко согласился Смирнов. – Это сам знаменитый «Дон Периньон»!

– Не может быть! – Лиза прищурилась. – У меня, кажется, развилась близорукость! И я, как Слава Борисов, уже никого не смогу лупануть лазерным лучом из-за тех портьер!

Она захохотала. Николай Павлович улыбнулся, а Виктор тихо сказал:

– Нажми на рыбное ассорти. Ты, видимо, выпила на голодный желудок.

Мужчины воздали должное бренди.

– Он не поклонник черного юмора, – указав на Брасова, заметила Лиза. Ее жесты стали раскованными. – Мне кажется, вы чего-то добавили в этот «Дон Периньон»! Ведь так, Николай Павлович? Вы капнули туда бренди – я знаю. – Она потянулась к бутыли и с изумлением прочитала: – «Осборн»! О-о, тот же коньяк, которым вы потчевали нас в комнате ожидания, когда господь призвал к себе Туманова! Давайте помянем его! Да заодно уж и Георгия.

Ни Смирнов, ни Брасов не стали возражать, и темная бутыль «Осборна» опорожнилась на треть. Промокнув бумажной салфеткой какую-то влагу под глазами, Лиза с чувством сообщила:

– Вы знаете, Николай Палыч, а ведь именно я должна стать следующей жертвой.

Не зная, какая реакция наиболее уместна в подобной щекотливой ситуации, Смирнов взглянул на Брасова и тихо сказал:

– Виктор этого не допустит.

– А кто его спросит! – Лиза бросово махнула на того рукой. – Первые два раза его спросили, а?! Вот то-то! Подложили записки – и каюк. Я, кстати, уже почти знаю, кто убийца. Нет, не подумайте: я никого не стану обвинять голословно. Вот сама проверю, а тогда и обвиню!

Пододвинув к Лизе вазочку венецианского стекла, Брасов заботливо сказал:

– Это твой любимый креветочный коктейль.

– Ты предпочел бы его предложить вон той шатенке! – прошипела Лиза, кивнув в сторону столика у портьер. – Бедный Георгий, бедный Вадим, – тихо сказала она. – За что мне такая участь? Вы ведь прекрасный врач, Николай Палыч. Вот и скажите, за что мне выпала такая судьба. Кстати, Виктор упоминал о ваших уникальных операциях. А что это за операции?

– Как-нибудь в другой раз, – ласково сказал Смирнов, – я все расскажу вам, Лиза. – Приглашу вас к себе в гости, в клинику, и ничего не скрою.

Виктор неожиданно загоготал:

– Ну уж ей-то твоя фирменная операция не понадобится!

– Откуда ты знаешь?! – возмутилась Лиза.

– Знаю!

Пары «Осборна» и «Дон Периньона» витали над их столиком, делая беседу все раскованнее.

– Вон они, все здесь собрались! – ядовитым шепотом сказала она, круговым жестом охватывая зал. – И Жохов, и Нетребин, и Борисов, и Пригова! Я чую опасность!

Задрав голову вверх, тонкими ноздрями Лиза втянула воздух, пропитанный запахами острых приправ и экзотических соусов. Мужчины многозначительно переглянулись. Они поступили бы куда мудрее, если бы прислушались к словам Лизы. Но джентльмены лишь обменялись взглядами, пряча улыбки.

– Я не удивлюсь, если обнаружу под салатом записку! – Приподняв вазочку, ничего там не обнаружила. – И не удивлюсь, если где-то здесь поблизости бродит эта сволочь – Роза! Или этот ее выродок. Да-а, кстати! – Хлопнула себя по лбу. – Вы просто обязаны нам сказать, о чем она консультировалась с вами за ланчем! Это дело жизни и смерти. Если не скажете, то я возьму свой бокал и уйду – здороваться со знакомыми.

Стараясь напугать Смирнова уходом, Лиза приподнялась и в этот момент произошло неожиданное. Недаром всего минуту назад она унюхала флюиды опасности, исходившие откуда-то поблизости.

Раздался хлопок. Сначала Лизе показалось, что где-то рядом открыли шампанское. Но уже через пару секунд представшая перед ней картина повергла Лизу в панику.

Желая вновь предъявить врачу шутливый ультиматум, она повернулась к нему и… почувствовала ужас.

Мертвенно бледный Смирнов откинулся на спинку кресла. Глаза у него закатились. А на светлом лацкане его пиджака быстро расползалось кровавое пятно.

– Убили, – непослушными губами прошептала Лиза, а Виктор, крикнув ей:

– Врача! Быстрее! – рванулся по направлению к портьерам.

Там никого не было.

Осмотрев коридоры, ведущие в комнаты отдыха и на кухню, Брасов и там никого не обнаружил. Изрядные порции «Осборна» замедлили и ослабили реакции Виктора.

Проклиная все на свете, он кинулся к управляющему с требованием перекрыть все входы, но тот не стал лукавить в таком ответственном деле. Уже через несколько минут Брасов знал, что помпезность ворот и охраны – лишь дань имиджу. На самом же деле в неприступный с виду «Приват-клуб» есть много лазеек. Это и пограничный с соседней фирмой забор с потайными проходами, и довольно свободный доступ со стороны парка, и…

Свирепо плюнув под ноги, Виктор дал метрдотелю указания о том, чтобы никто не болтался за портьерами, и бегом пустился в медицинскую комнату.

Там, на традиционной для подобных мест жесткой кушетке лежал Смирнов. Около него слаженно работали врач и медсестра. Они спасали Николая Павловича от потери крови, и это слегка успокоило Брасова: значит, жив.

Дрожа от озноба – а скорее всего, от ужаса – неподалеку сидела Лиза. Мертвенная бледность растеклась по ее лицу, словно ранили не Смирнова, а госпожу Леонтьеву. Правда, глаз она не закатывала, но что-то упорно шептала непослушными губами. Виктор прислушался. – Это я должна была погибнуть. Я, а не он… «Ситуация ясна, – подумал Брасов. – Лиза считает, что целились в нее. Бред собачий! Хотя… Черт его знает!» Надо было поддержать пострадавшую и сменить вектор ее безотвязных мыслей. Крепко сжав локоть Лизы, Виктор спросил, кивнув в сторону кушетки: – Как он? В ответ Лиза подняла свои бездонные глаза и еле слышно прошептала: – Ужасно! Просто ужасно.