она получит из Экибастуза и снабдит электроэнергией ферросплавный завод, запроектированный в Ермаке, насосные станции канала Иртыш — Караганда и электролинии железной дороги Целиноград — Павлодар. Последние домики Ермака остались позади. Дорога хорошая, но по-прежнему пасмурно, низко висят свинцовые облака — вот-вот дождь грянет. И часу не прошло — показался город, последний город на долгом нашем пути, дальше останется лишь финиш — Барнаул!

Проехали длинный наплавной мост через Иртыш и очутились в Павлодаре. Обступают многоэтажные дома рабочих окраин. Затерялся наш крошечный «Москвич» в городской суете.

Первый же постовой милиционер задержал нас.

— Почему сбит буфер?

Отвечаем хором:

— В ливень попали, смыло с плотины, пять тысяч километров прошли, едем чиниться, где тут автопарк?

Показываем бумажки, карту похода.

Рассматривает маршрут. Козыряет, подробно объясняет, как лучше в автопарк проехать. Но мы прежде наведываемся в обком партии. Знакомимся с заведующим промышленным отделом.

И опять на столе карта — карта Прииртышья. Многое мы уже видели собственными глазами, и потому раскрашенный топографический лист оживает…

Павлодар на правом фланге Целинного края, на берегу полноводного Иртыша. Скоро тут поднимется плотина с гидроэлектростанцией. В годы семилетки вступят в строй три мощные павлодарские тепловые электростанции. Они соединятся вместе с экибастузскими и ермаковской тепловыми станциями в мощный энергетический узел.

Павлодарский узел свяжет электрические системы Урала, Целинного края и Кузбасса в единую энергосистему. Необходимую энергию получит цветная и черная металлургия, угольные карьеры, химические и туковые заводы Прииртышья, Павлодарский алюминиевый и нефтеперегонный заводы, «Павлодарсельмаш», крупные городские заводы строительной индустрии.

В конце семилетки новые железнодорожные линии соединят Экибастуз с Карагандой, Павлодар с Рудным Алтаем. Полностью раскроются богатства Прииртышья…

В этот же день наш поцарапанный вездеход попадает на рельсы подъемника в ремонтный цех Павлодарского автопарка. Слесари, кузнецы, жестянщики, вулканизаторы во главе с Федорычем принялись за машину. Мастера сразу оценили золотые руки нашего механика. Посыпались прибаутки, рассказы о путешествии, весело стало в цехе, загорелась работа.

Теперь спокойно можно искать инженера Кика…

Отто Юльевича мы нашли в крошечном домике областного управления водного хозяйства, на тихой улочке старого Павлодара. Деловитый, жестковатый, собранный, острый какой-то, он повел разговор в лоб, с железной логикой:

— Проектанты хотели обойти вопросы сельского хозяйства. А у нас в долине Шидерты лежат заливные сенокосы, собирают сено крупные животноводческие совхозы. Воды каскада шидертинских водохранилищ канала Иртыш — Караганда затопят многие луговые угодья. Но главное: проектанты рассчитывали удержать в канале своими плотинами весь сток Шидерты. Тридцать тысяч гектаров великолепных лугов ниже каскада остались бы без воды, а совхозы без сена.

Инженер выкладывает план.

— Поглядите… ниже Шидертинского каскада можно самотеком обводнять не только эти луга, но и десятки тысяч гектаров лиманных угодий в речных долинах — получить в сердце совхозного края огромное количество зеленых кормов!

Схема строящегося канала Иртыш — Караганда

— Ну и что же, приняли проектанты ваши предложения?

— Как же тут не принять — дело ясное. После всяких утрясок в проекте канала предусмотрено обводнение ста десяти тысяч гектаров луговых угодий, десяти тысяч гектаров орошаемых земель, да в Караганде пятидесяти тысяч гектаров земель регулярного орошения. Массивы эти расположены рядом с промышленными центрами Прииртышья и Караганды. Они дадут овощи, картофель, свежие ягоды, фрукты.

Рекомендовали мы проектировщикам предусмотреть и строительство усовершенствованных транспортных путей для доставки сельскохозяйственных продуктов с орошаемых полей к местам потребления. Вот такой канал будет действительно рычагом комплексного переустройства края…

Отто Юльевич сетует, что проектировка многих крупных объектов ведется без учета всестороннего подъема окружающего хозяйства в целом.

В верхнем Иртыше спроектировали и построили гидроузлы с крупными водохранилищами. Заливаются пойменные земли. Ниже высокой Бухтарминской плотины вода почти уже не заливает пойменные иртышские луга. Из кормового баланса исключаются огромные массы зеленых кормов.

Проектируется несколько гидроузлов и ниже по Иртышу: у Шульбы, у Сергеевки, у Павлодара. Под угрозой затопления почти все иртышские луга. А ведь эти потери можно уменьшить: вовремя оградить дамбами самые ценные пойменные угодья Иртыша и обводнять их из водохранилища; с лихвой компенсировать потери от затопления многих участков поймы: Шульбинская плотина образует большое водохранилище, а благоприятные условия рельефа позволяют самотеком пустить воду из Шульбинского моря в левобережные и правобережные прииртышские степи и оросить плодородные земли. Не нужно скупиться и с обводнением луговых угодий водами первой очереди канала Иртыш — Караганда.

— Нельзя, — восклицает инженер, — одной рукой строить, другой разрушать!

Невольно вспоминаем профессора астрономии, оставшегося на далеком Тургае. Ведь прав был старик: разве можно отбирать воду из Иртыша и гнать ее насосами от Омска на Кустанай, когда она так нужна здесь, на месте, в прииртышских степях…

КАСМАЛА

Хмуро, холодно, неуютно. Только что отмылись на берегу Иртыша. Вода в реке холоднющая, осенняя. Настроение неважное. Совещаемся что делать.

Телеграммы о продлении отпуска нашему механику нет. До Барнаула остается шестьсот километров неизвестного пути, каждую минуту могут полить осенние дожди, размыть дороги. А ехать к Барнаулу необходимо — там намечен финиш нашего похода.

Вчера в мастерской таксомоторного парка ремонтники просмотрели каждый винтик машины, сменили амортизаторы, выправили буфер, смазали все узлы. После ремонта и купания на Иртыше машина блестит как новенькая.

Уговариваем Федорыча ехать с нами на Барнаул. В сутки мы проходим двести-триста километров, и, если все будет благополучно, достигнем Барнаула через три дня. Механик задумывается. Если пойдут дожди — дни растянутся в недели. Но и уезжать до финиша ему не хочется, путешествие увлекло его.

— Ладно, поехали.

Все у нас готово к последнему этапу. «Москвич» в исправности, продовольствие закуплено, канистры залиты горючим. Выходим на парапет набережной — прощаемся с Иртышом. Потом подъезжаем на всякий случай к почтамту. Художник уходит справиться о корреспонденции и вдруг выбегает, машет телеграммой.

— Пляши, Федорыч!