– Кэролайн пришла сюда сразу после того, как вы заставилиБилли позвонить Митчелу на Сен-Мартен. Она рассказала, что происходит, и былавне себя, думая, что мы пригрели на груди убийцу. Я ответил, что это навернякакакая-то ошибка.

– Вы знали, что Билли подкинул пуговицу?

– Мы беседуем без протокола?

Грей, поколебавшись, кивнул:

– Без протокола.

– Я сразу сообразил, что это должен быть Билли. Кому ещевыгодно нечто подобное? Кроме того, он сидел прямо передо мной, когда Кэролайнсообщила о найденной вами пуговице подозрениях насчет Митчела и телефонномзвонке, который по вашему требованию, сделал Билли, чтобы выманить его вЧикаго. По выражению лица Билли сразу можно было заключить, что это он всемупричина. Он улыбался, явно гордясь своей сообразительностью.

Грей тяжело вздохнул, удивленный откровенностью Сесила.

– Если бы пальто доставили Митчелу до исчезновения Уильяма,мы бы арестовали его и судили за убийство брата. Неужели вы позволили бы, чтобыего осудили только ради спасения жизни Билли?

Подавшись вперед, Сесил положил руки на стол и с гордостьюответил:

– Митчел никогда бы не позволил такому случиться. Он умеетвыйти с честью из любой ситуации, совсем как я и они... – Он подбородкомпоказал на портреты предков.

Вместо того чтобы бесцельно оспаривать логику Сесила, Грейперешел к истинной цели своего визита:

– Помогая Билли, вы сами совершили несколько преступлений...

– Нам совершенно ни к чему обсуждать это сегодня. Иарестовать меня вы тоже не сможете. Генри и Эван Бартлетт уже заверили меня,что это дело не в вашей юрисдикции. Кроме того, признания Билли ничего нестоят, потому что при его допросе не присутствовал адвокат. У вас не было правадопрашивать его без присутствия адвоката.

– Но при этом присутствовала его мать, и она дала своесогласие.

– Кэролайн не в таком состоянии, чтобы судить здраво, неговоря уже о вещах, касающихся Билли. Вы зря тратите время...

– Я вполне могу позволить себе потратить еще одну минуту, –ледяным тоном заверил Грей, многозначительно глядя на часы в оправе ореховогодерева на письменном столе Сесила. – С вашей стороны будет весьма мудропозволить мне потратить эту минуту и выслушать меня очень внимательно, потомучто в моей власти вывести вас отсюда в наручниках.

Сесил откинулся на спинку стула и оскорбленно свел брови, новсе же промолчал.

– Генри Бартлетт говорит вам то, что вы хотите слышать.Версия, которую я буду отстаивать в суде, такова: в тот уик-энд Билли поехал наферму с отцом, заранее намереваясь его убить, а это означает, что замыселпреступления созрел в округе Кук. Генри может затянуть это дело на год илибольше, пытаясь изменить мотив преступления и заставить Билли отказаться отсвоих показаний, но, поверьте, рано или поздно я настою на своем, и выпредстанете перед судом как сообщник Билли. Ну а за это время папарацципримутся за вас по-настоящему, вытащив из шкафов все фамильные скелеты,накопившиеся там за последние сто лет.

Лицо Сесила оставалось бесстрастным, но тонкие пальцысжимались и разжимались.

– Если сделаете Генри одолжение, отправившись на тот светеще до того, как дело попадет в суд, он, вероятно, посоветует Билли изменитьпоказания и заявить, что это вы убили Уильяма и убедили бедного мальчика взятьвину на себя. В конце концов, вы будете мертвы, а платить жалованье Генрипридется Билли, так к чему адвокатишке и дальше защищать вашу репутацию?

Говоря это, он пристально наблюдал за реакцией Сесила.Минуты шли, и крошечный маятник на часах мерно ходил взад-вперед.

– Что вы предлагаете в качестве альтернативы?

– Я не стану обвинять вас в сообщничестве, а вы позволитесудебной системе округа Кук поступить с Билли по справедливости. Оннесовершеннолетний и уже потому отделается легче, чем следовало бы.

– Но у него должны быть лучшие защитники в стране!

– Я не требую, чтобы вы оставили Билли без защиты. Простопрошу: пусть он ответит за содеянное сейчас, а не через два года.

Сесил снова поколебался, прежде чем кивнуть.

– И еще одно, – добавил Грей, вставая. – Каким образом погибЭдвард? Он звонил вам за час до того, как выброситься с балкона. Вы уверяли,что говорили о совещании, на котором должны были присутствовать на следующееутро. Но все было не так. Или вы задавались вопросом: уж не Митчел ли помог емуперелезть через перила?

Сесил поднялся, очевидно, решив положить конец неприятнойбеседе.

– Он был, как всегда, пьян и сказал, что хочет попрощаться,потому что жизнь стала ему невыносима. Я ответил то, что отвечал всегда, когдаон приставал ко мне с подобными вещами. Велел ему взять себя в руки. Не думал,что на этот раз он твердо вознамерился сделать то, что обещал. Я так долгослушал это омерзительное нытье, что перестал обращать на него внимание.

Кейт поставила кружки с дымящимся горячим шоколадом наподнос рядом с гигантской миской хорошо промасленного поп-корна – традиционноеугощение для зимних кинопросмотров, которые они с Холли устраивали два раза вмесяц.

Предстояло отнести поднос в гостиную. Кейт старательнообошла Макса, развалившегося перед журнальным столиком. Холли, стоя у шкафа скассетами, вопросительно посмотрела на подругу.

– Как насчет «Памятного романа»? – спросила она, поднимаякассету.

– Спасибо, у меня уже был один, который я стараюсь забыть.

Холли невесело усмехнулась и снова стала рыться в кассетах.

– Поверить не могу, каким же подонком оказался твой Уайатт!На вечере он вел себя как последний негодяй!

Кейт и сама не верила. Но Митчел ясно дал понять, чтопрезирает ее, а это могло означать одно: он с самого начала в грош ее неставил, даже когда занимался любовью на Сен-Мартене.

– Он просто псих, – решила Холли, облекая мысли Кейт вслова.

– Либо псих, – кивнула Кейт, пытаясь свести разговор к шутке– либо не слишком любит, когда над ним подсмеиваются. – И, резко сменив тему,спросила: – Как насчет «Дня свадьбы»?

– При условии, что ты не будешь перематывать пленку до сценытанцев, где Майкл Бабл поет «Покачивайся».

– Заметано.

Холли вставила кассету и села на диван рядом с Кейт. Сминуту они сидели молча, положив ноги в толстых носках на журнальный столик инабросив на плечи пледы.