– Господи! – взорвалась она, когда первоначальный шоксменился раздражением. – Что это с вами, праведниками? Или вы в каждой бочкезатычки и подключены к каждой акушерке в этом городе? Убирайтесь! Она самаспособна решить за себя!

– Вы, должно быть, Холли, – кивнул священник, слегкаулыбаясь.

– И нечего меня пугать! Оставьте свои брошюрки на крыльце,и, обещаю, она их получит, – буркнула Холли, пытаясь закрыть дверь.

Но он взялся за дверную ручку.

– Я отец Донован, дядя Кейт. Вчера она приходила ко мне, номеня не было дома. Моя экономка сказала, что Кейт выглядела расстроенной. Намои звонки она не отвечает. А теперь могу я войти?

Пристыженная, но полная решимости Холли отступила, открыладверь и прошептала:

– Кейт сейчас спит, и, кроме того, ей сильно нездоровится. Яне хочу ее будить. Если желаете подождать, пройдите на кухню.

Священник молча последовал за ней.

Холли закрыла кухонную дверь и тихо спросила:

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо. Насколько я понял, Кейт беременна?

Бунтарка по натуре, Холли питала мало уважения к религии иеще меньше – к ее служителям.

– Вам придется обсуждать это с ней, отец Донован, – объявилаона, не давая себя запугать.

Полочка с винами находилась в углу комнаты, и она,бесцеремонно вытащив бутылку красного вина, принялась ее открывать. При этомХолли пыталась вспомнить, кто не одобряет алкоголя – католики или баптисты.

– Мне сейчас очень грустно из-за Кейт. Вот я и собираюсьутопить свою печаль в большом стакане вина, – предупредила она. – Надеюсь, выне возражаете.

Судя по тону, даже посторонний мог заключить, что ей ввысшей степени плевать на все возражения.

– Собираетесь выпить всю бутылку сами?

– Возможно. А что?

Не дождавшись ответа, она обернулась и неожиданнообнаружила, что смотрит прямо в глаза, такие же зеленые, как у Кейт, ноисполненные веселого любопытства.

– Если не осилите всю бутылку, – пояснил он, – я бы могразделить ее с вами. Выпьем по стаканчику, пока Кейт не проснулась.

– Разумеется, – пробормотала Холли, смущенная собственнойгрубостью. Нужно же быть такой невежливой! – Но я все равно не собираюсьрассказывать вам о... маленькой проблеме Кейт. Если она хочет исповедатьсяперед священником, это ее дело.

– Я здесь не как ее духовник, – заметил он, ~ а как роднойдядя.

– Вы священник. И обязательно станете твердить, что онаобязана сохранить... младенца от этого ублюдка, – упрямо буркнула Холли,разливая вино по стаканам. Втайне она ожидала, что отец Донован станетвозражать. – Именно это и собираетесь сделать, верно? – с горечью продолжалаона, протягивая ему стакан и садясь напротив.

– Полагаю, Кейт приходила сегодня ко мне сообщить, чтобеременна. И значит, она уже знала, что именно я собираюсь ей сказать, а это, всвою очередь, заставляет меня задаться вопросом, что она хочет услышать?Удивительно другое: как она могла полюбить человека, которого вы считаетеублюдком? Обычно она прекрасно разбиралась в людях.

Холли пригубила вина и вздохнула:

– Только не на этот раз.

Отец Донован, в свою очередь, приложился к стакану.

– Должно быть, он все же обладал некоторыми привлекательнымикачествами, иначе она вряд ли поддалась бы на удочку.

– Он бессердечная свинья, – рассерженно объявила Холли,глотнув вина. – Но бессердечная свинья с невероятным обаянием и соответствующейвнешностью.

– Ясно. Бедняжка Кейт. Она встречалась с этим молодымчеловеком четыре года. Насколько я понял, та бессердечная свинья, о которой мыговорим, – это не он?

– Нет. Но эта бессердечная свинья сегодня разорвала ихпомолвку и вышвырнула Кейт из своего офиса. С той бессердечной свиньей, котораяее обрюхатила, она познакомилась несколько недель назад на Ангилье. И непросите меня рассказать больше.

– Не попрошу.

Холли долго молчала, прежде чем поднять взгляд на человека сглазами Кейт.

– Поверить не могу! На что он пошел, лишь бы насолитьЭвану... – измученно выдавила она.

– Эван – та бессердечная свинья, что бросил ее сегодня?

– Да. А Митчел Уайатт – тот, кто использовал ее и разбилсердце. Я пыталась вдолбить ей в голову, как следует обращаться с ним, когда импредстояло встретиться... а он... он мимоходом разбил ей сердце еще раз. И наэтом конец.

– Но вы желали ей добра. Тут нет вашей вины.

Холли растерянно прикусила губу.

– О нет, отчасти тут есть и моя вина, иначе она вообще несвязалась бы с ним. Эван повез ее на Ангилью и оставил в одиночестве, а япосоветовала ей завести интрижку, что она и сделала.

– А я уверен, что это был выбор Кейт, – возразил отецДонован.

– Вот уж нет! – рассерженно бросила Холли. – Она встретилаМитчела Уайатта в ресторане и случайно плеснула ему на рубашку «Кровавой Мэри».Потом оказалось, он знал, что она подружка Эвана, но притворился, будто емуничего не известно...

– Какая печальная история, – искренне вздохнул отец Донованчас спустя, после того как Холли, не выдержав, выложила ему все до мельчайшихподробностей, закончив рассказом о столкновении Кейт с Уайаттом наблаготворительном вечере в пользу детской больницы.

На столе между ними стояла уже вторая бутылка вина вместе сбумажной коробкой, из которой Холли время от времени вытягивала салфетку, чтобыпромокнуть глаза.

– Так бы и придушила голыми руками! – яростно прошипела она.

– Я тоже! – объявил отец Донован.

Холли с искренним уважением уставилась на него:

– Правда?

– Это всего лишь оборот речи.

– Но что теперь делать? – спросила она, беспомощнопротягивая ему руки. – Ей нужно управлять огромным рестораном, а рядом нетникого, кто бы о ней позаботился.

Отец Донован изумленно вскинул брови.

– У нее есть вы, Холли, – улыбнулся он. – Вы – человекхрабрый, верный и сильный. И у нее есть я. Мы поможем ей пройти через это. Акогда все будет сделано и сказано, у нее появится ребенок, которому она отдастлюбовь и который отдаст свою любовь ей. А мы будем делить эту любовь с ней.