Пи-пи-пи – понеслось из трубки. Я уставиласьна мобильный, потом сунула руку в карман брюк и вытащила еще один. Ситуациямоментально прояснилась. У Оли и у меня модель сотового одна и та же.

Мне телефон подарил на день рождения Сережка,и произошло это после небольшой ссоры.

– Все приличные люди давным-давно перешлина современные модификации, – дудел Сережка однажды вечером, увидев моймобильник, – сей раритет давно пора на помойку отправить. Купи себечто-нибудь приличное!

– Какая разница! – возразилая. – Этот хорошо работает, и ладно.

– Фу, стыдобища! – не успокаивалсяСережка.

– Мне без разницы.

– Денег разве нет?

– Есть!

– Тогда в чем дело?

– Жаба душит, – честно призналасья, – ну с какой стати менять нормально работающий аппарат на новый?

– Из-за дизайна!

– Вот глупость!

– Вовсе нет, – обозлился Сережка,потом он на секунду замолк и продолжил: – А если у тебя Лизавета попроситтугрики на новый аппарат, дашь?

– Конечно.

– А на себя жаль?

– Ага.

– Уродище, – прошипелСережка, – я просто корчусь, когда ты эту помойку к уху подносишь!

– От негативных эмоций легкоизбавиться, – улыбнулась я, – просто не смотри на меня, и делу конец.

Сережка хмыкнул и ушел. Через неделю, на свойдень рождения, я получила новенький аппарат. А все мобильники этой фирмы имеютодинаковый набор мелодий. У нас с Олей телефоны с одинаковыми «позывными», да ицвет панели идентичный, темно-фиолетовый. Младшая Курочкорябская забыла сотовыйдома, если бы он как две капли воды не походил на мой, я ни за что бы несхватила чужой мобильник. Мама еще в раннем детстве растолковала мне, чточитать чужие письма и подглядывать в щелку за людьми неприлично!

Положив телефон Оли на стол, я схватила ключиот машины и побежала к выходу. Наверное, мама была бы недовольна сегодня своейдочкой. Я не играю на арфе, сплю в обнимку с собаками и иногда без всякогозазрения совести подсматриваю за мужчинами и женщинами. Представляю, в какойужас пришла бы мамуля, узнав, что выращенная в оранжерейных условиях дочуркапревратилась в почти профессионального детектива! Просто вижу, как онавсплескивает руками и восклицает: «Котеночек! Но это же не комильфо! Если тыпоняла, что человек на самом деле звонит не тебе, следует объяснить ему егоошибку и повесить трубку!»

И что мне сказать в свое оправдание? «Я должнавсенепременно найти убийцу Василия Курочкорябского, чтобы спасти свою семью?» Ивообще, во времена моего детства о мобильных телефонах даже не слышали! Мамапонятия не имела о сотовой связи.

До деревни Опушково я добиралась около двухчасов. Сначала перепутала поворот и покатила не в ту сторону. То, что ясовершила ошибку, стало понятно лишь тогда, когда колдобистая дорога, упершисьв полуразрушенное здание, оборвалась.

Я вытащила карту, поняла, что свернула влево,не доехав до нужного проселка, и, вздыхая, покатила назад.

Не так давно Вовка ездил в Германию.Представителей московской милиции пригласили немецкие коллеги. Костин вернулсяв полном восторге, он долго рассказывал нам о всяких поразивших его воображение«фрицевских» примочках. Но самое незабываемое впечатление на него произвели двевещи. Первая – это невероятная законопослушность немцев.

– Вы не поверите, – всплескивалруками майор, – но там люди замирают на тротуаре при виде красного света ине двигаются, даже если вокруг не видно ни одной машины. А еще нас повезли впредместье Берлина по довольно узкому шоссе, всего две полосы, одна ведет изстолицы, другая – в обратном направлении.

Естественно, мы попали в пробку. Шофер оперсяна руль и задремал. Наши менты устроились на заднем сиденье, сопровождающий ихпереводчик – около водителя. В тоске простояли минут пять, потом Гена Решетовпредложил:

– Встречка-то свободна, давайте по нейпотихонечку объедем затор.

– Каким образом? – вскинулсяпереводчик.

– Да просто, – пояснил Генка, –включить фары и рвануть по свободной полосе.

– Что вы! – испугался немец. –Подобное строго-настрого запрещено правилами дорожного движения!

Гена на секунду притих, но потом отмер:

– И никто их не нарушает?

– Нет, конечно, – пожал плечамисопровождающий, – закон есть закон.

– Но вы же милиция, – настаивал насвоем Геннадий, – имеете право! Или, когда гонитесь за преступниками, тожев пробке паритесь?

Переводчик без тени улыбки ответил:

– Погоня за тем, кто нарушил закон,естественно, ведется при включенных спецсигналах и без ограничений в скорости.

– Так поехали! Врубай сирену.

– Сейчас мы не при исполнении, –объяснил толмач, – едем на экскурсию, как обычные граждане, поэтомуобязаны стоять, как все.

– Офигеть можно, – пробормоталГена, – вы ненормальные! Иметь моргалку и давиться в пробках.

Но еще больше, чем законопослушность немцев,Вовку поразила их аккуратность и страсть к чистоте. Наши милиционеры поездилипо «Подберлинью», на пути то и дело попадались деревеньки. Выглядели они словнооднояйцевые близнецы: небольшие аккуратные домики, кирха, море цветов, низкиезаборчики, школа, магазин, дети в шортах… И невероятная чистота вокруг. Накрышах зданий громоздились телеантенны, во многих дворах имелись надувныебассейны. А когда Вовка с приятелями, побывав на очередной экскурсии,отправился поесть в скромное придорожное кафе, то он увидел там на столикекомпьютер, подключенный к Интернету, а потом, зайдя в местный туалет, испыталшок. Сортир в крохотной кафешке, расположенной в богом забытом местечке,сверкал невероятной чистотой. Над раковиной висела полочка, на которой лежалинераспечатанные упаковки с зубными щетками, стояли дезодоранты и пакеты сженскими прокладками. Не говоря о жидком мыле, бумажных полотенцах, ватныхшариках и изогнутых пластиковых линейках, назначение которых Костин не понял. Напротивоположной стенке обнаружился шкафчик, а в нем бумажные стаканчики,памперсы, разноцветные пуговицы, нитки, иголки, ножницы… Стоит ли упоминать,что туалетной бумаги там было пять сортов?

Никакие красоты Германии, ни один из еемногочисленных музеев, ни местные полицейские участки, оборудованные попоследнему слову техники, не произвели на Вовку такого впечатления, как тотпридорожный сортир.