До дома Аста доехала быстро, никто не встретился ей на пути. Эту часть города уже почти эвакуировали, остались только сады и ограды. Но дом Тео по-прежнему стоял на краю улицы и выглядел совсем заброшенным.

Сам Тео сидел в гостиной, когда она вошла, — в своем кресле, в свете абрикосового торшера, держа на коленях какую-то рукопись. Совсем как раньше. У его ног, обутых в мягкие шлепанцы, свернув крылья, лежала Ирис.

— Тео, вам помочь собраться? — крикнула Аста с порога. — Лин сказал, у меня еще есть время до вечера.

Историк не отозвался и не обернулся, только Ирис заскулила. Ведомая каким-то новым тревожным чувством, Аста прошла в гостиную, не снимая обуви. Тео сидел, откинувшись в кресле, и как будто спал. На коленях у него лежала толстая тетрадь — черновик последней городской хроники. И руки, державшие ее, были холодны, как осеннее небо.

Она плохо помнила потом, как заставила себя сойти с места, как поднялась к себе в комнату и запихивала в рюкзак самые необходимые вещи, вдруг ставшие совершенно ненужными. Мысль позвать кого-нибудь мелькнула и тут же исчезла в полумраке потрясенного сознания. Как бы там ни было, уже поздно. Лин сказал, времени совсем мало. Лин… Как ему сообщить? Или пусть лучше кто-то другой… Надо добраться до площади перед ратушей, там собираются все, кто уходит. Всевышний и здешние… Тео… Нет, не может быть.

Мысли неслись ураганом, заглушая боль, отвлекая на сиюминутные заботы, на то, что еще было возможным. Собрав рюкзак и затянув шнуровку покрепче, Аста спустилась в гостиную. Лиса так и лежала у ног деда, тихонько поскуливая.

— Пойдем, Ирис, — сказала ей Аста и услышала свой голос будто со стороны — слабый, охрипший. Ирис не двинулась. Тогда Аста вынула из рюкзака платок — тот самый, со звездами, подарок Тайсы — и повязала ей на шею и под передними лапами, на манер шлейки.

— Пойдем, нам надо спешить…

Кое-как, уговорами и осторожной силой, ей удалось дотащить лису до двери — Ирис продолжала скулить и упираться крыльями. У порога, почти уже готовая подхватить нелегкого зверя на руки, Аста вдруг отпустила ее и вернулась в гостиную. Присела на корточки перед Тео и долго смотрела в его спокойное, как во сне, лицо. Коснулась плеча в клетчатой рубашке, прошептала:

— Спасибо вам. Спасибо за все.

Потом взяла из его рук том неоконченной хроники, положила его в рюкзак и вместе с Ирис вышла на улицу. Сырой октябрьский ветер нес издалека запах пожара.

* * *

Конечно, они не успели. Многие не успели. Край города у набережной полыхнул, как только опустились сумерки. Защитники отразили нападение, но вскоре оказалось, что привычные уже пожары — не самое страшное. В этот раз реттеры явились с новым, никем раньше не виденным оружием.

Если раньше они просто убивали местных жителей — тех, кто некстати попадался под руку, то теперь использовали что-то вроде силков. На людей набрасывали тонкую, будто паутину, сетку, после чего человек становился слепым и безвольным и больше не сопротивлялся. Обездвиженных жертв реттеры забирали с собой, перемещаясь быстро, как ветер. Никогда прежде они не брали пленных, и это сначала дезориентировало защитников, подарив врагу драгоценные секунды, в которые бесследно исчезли несколько десятков жителей.

В считанные минуты волна страха докатилась до площади. Под ратушей в подвале тоже было укрытие, и все собравшиеся спустились туда. Вскоре пришли несколько защитников, и среди них Аста увидела Эрика. Он тоже заметил ее в толпе и подошел.

— Привет. Ты разве не должна быть в Риттерсхайме?

— Тео умер, — выдохнула Аста и наконец заплакала — без слез, дрожа всем телом.

Люди рядом ахнули. Эрик обнял ее, рассеянно погладил по голове — новость его тоже потрясла. Аста глухо всхлипнула, уткнувшись ему в плечо.

— Эрик, как мне ему сказать? Как мне Лину сказать? Я не смогу…

Эрик не стал спрашивать, погиб ли старый историк от атаки, — отчего-то сразу стало ясно, что нет.

— Я скажу, — решил он. — Мы с ребятами сходим проверим дом, он в той стороне остался один. Ты побудь пока здесь с остальными. Если станет поспокойнее, кто-то тебя проводит.

Дальше потянулись долгие часы ожидания. Как тогда летом, в убежище, время остановилось. Снаружи давно наступила ночь, а в помещении, едва освещаемом несколькими переносными лампами, висел душный, дрожащий полумрак.

Только чуть позже Аста осознала одну простую мысль: Свен тоже сейчас где-то там, среди огня, крови и чужого, злого волшебства. И, может быть, они больше никогда не увидятся. Что, если его уже нет в живых? Что тогда?..

Додумать эту мысль не получалось. Разошлись из-за сиюминутной глупости, из-за страхов и недоверия, а теперь между ними — пылающий город… или смерть. Если бы она знала, что он не вернется из этой ночи, что бы она сделала? Чтобы отвлечь, обмануть судьбу, вырвать у нее еще один шанс… Можно ли? Или поздно, и судьба войдет сейчас, вместе с каким-нибудь защитником, зачитывающим список погибших…

И она почувствовала острое, почти непреодолимое желание бежать. Бежать все равно куда, через пожары, навстречу врагу — только бы был этот единственный, призрачный шанс.

Шел третий час ночи — самое глухое время, — когда снова пришли защитники и объявили, что стало поспокойнее, поэтому эвакуация продолжится. Жителей вывели на площадь и стали делить на группы — кто сразу отправится на новое место, кто еще должен забрать свой дом, если он остался цел, кто пока перейдет в другие убежища…

И тут Аста увидела Лина. Он отдавал приказы, распределяя, кто будет сопровождать группы, — спокойно, по-деловому, как всегда. Потом взглянул на нее — и по этому взгляду Аста сразу поняла: он знает. Ничего не изменилось в лице командира, только скулы обозначились острее, побледнели губы и между бровями пролегла складка — вот и все, что выдавало немыслимую боль.

Пока она раздумывала, подойти или нет, Лин подошел к ней сам и сказал негромко:

— Я тебя сейчас провожу в город, пока отстали… И возьми, пожалуйста, с собой Тайсу. Ты же сможешь приютить ее на некоторое время?

— Конечно. Но сомневаюсь, что она захочет. Она тебя не оставит. — Аста уже знала характер своей подруги.

— Она беременна, — ответил Лин еще тише, и глаза его заблестели. — Пожалуйста, позаботься о ней. Если… — Он оборвал сам себя. — Чтобы у нее был хоть кто-то, кто ее поддержит.

Аста пообещала. И только теперь решилась спросить:

— Где Свен? Он… живой?

Лин помрачнел еще больше.

— Живой, но… он попал под завалы. И ему, кажется, ноги перебило, в суставах. Встать не может, совсем.

— Скажи ему…

— Сама скажи. — Он огляделся по сторонам и, не заметив опасности, махнул рукой. — Пойдем.

И Аста пошла за ним куда-то сквозь темноту, через сады и переулки. Недалеко от Ленивого моста было еще одно укрытие, спрятанное в зарослях барбариса.