Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И она замолчала в ожидании ответа. Доктор тоже молчал. Лин подумал, потом вдруг повернулся к Асте:
— Что скажешь?
Она растерялась:
— Я?
— Ты член городского совета, я обязан спросить твое мнение. К тому же у нас близкая дружба в некоторых случаях приравнивается к законному родству, а у него не осталось других родственников.
Аста посмотрела на госпожу Лёвенберг, потом на доктора. Как и большинство жителей Арнэльма, она им не доверяла, не верила в прочность наступившего вдруг мира. Они убили ее брата, и если теперь отнимут еще одного, если это очередная уловка… Но, с другой стороны, так у Эрика будет хоть какой-то шанс… Она повернулась к Лину и кивнула. Тот махнул рукой:
— Пойдемте.
И они все вместе пошли в госпиталь.
Весна в том году пришла поздно, зато лето выдалось жарким — не продохнуть. Пока Свен работал в мастерской (ему любая жара нипочем), Аста пряталась в доме и лишь рано утром выходила на рынок. На долгожданный отпуск не планировала ничего — хотелось отдохнуть наконец за целый год. Совсем скоро начнется подготовка к свадьбе, а пока можно еще несколько дней заниматься приятным ничегонеделанием.
Впрочем, одно дело у нее все-таки было. Свен с улыбкой смотрел, как ее стол и полки заполняются книгами, тетрадями и вырезками из газет, как она пишет допоздна при свете лампы и как, бывает, задумывается и ничего вокруг не замечает. И однажды произнес то, о чем она сама думала очень осторожно, боясь подойти близко:
— Может, ты станешь Хранителем Истории?
Когда он сказал это в первый раз, Аста смутилась:
— Да ты что? Мне и хранить-то нечего, для этого нужен большой жизненный опыт!
— Ну, опыта у тебя теперь на несколько жизней хватит.
И так она носила в себе эту мысль, а потом однажды под вечер вышла в сад, присела там на старую скамейку под абрикосами. Раскрыла блокнот — тот самый, который когда-то купила на летней ярмарке, поставила его в воздухе под наклоном и написала:
«Пока не знаю, какая участь постигнет эти заметки, но пусть будут. Я хочу, чтобы это осталось написанным и чтобы, когда события померкнут в памяти, можно было найти их здесь, на бумаге — и снова все вспомнить.
После того как врач госпожи Лёвенберг стал лечить Эрика, он не выздоровел волшебным образом, как в сказке. Ему долго делалось то хуже, то лучше, два раза он был совсем на краю, но потом медленно пошел на поправку. Была уже совсем весна, когда он начал выходить из госпиталя в сад, а потом в город. Сейчас его жизнь вне опасности, и он решил с осени продолжить учебу в университете. Станет архитектором и будет заниматься планированием города. Я им горжусь. Все-таки Арна была права — я действительно обрела брата, даже двух. Вообще, она не бывает неправой, наверно…
Эрик и Ким не расстаются. Они очень разные, а стали лучшими друзьями. Киму удалось победить заклятие, которое чуть не разрушило его разум, и теперь он мечтает стать программистом, будет поступать в тот же университет, где учится Эрик. Он уже окончил подготовительные курсы, и о нем все говорят, что у него исключительный талант. А еще, по-моему, у него в Риттерсхайме появилась девушка. Эрик попросил прощения у Дианы, и она его простила. Будет ли продолжение у этой истории, пока неизвестно. А его болезнь после падения в реку странным образом прошла. Правда, воду он все равно не любит, но, может быть, со временем и это пройдет.
У Тайсы с Айном родился сын, и они назвали его Тео — в честь деда. Мне Лин отдал все записи и черновики, которые нашлись в доме, и намекнул, что хроника-то должна быть дописана, и лучше всего участником событий. По-моему, они со Твеном сговорились.
Кстати, у Свена появился новый друг. Когда город отстроили, мы пригласили в гости Тамино из Пфорцхайма — мы же с Эриком обещали ему все рассказать. Мы познакомили его с рекой, показали лес и парящие дома — все, как он видел во сне. Он ничуть не удивился, что все это существует, и целый вечер потом проговорил со Свеном о каких-то сплавах и инструментах, а на следующий день даже работал в его мастерской. Теперь они переписываются, и мы решили пригласить Тамино на нашу свадьбу. Кулон с сердцем, который он сделал, до сих пору меня. Думаю, стоит отнести его в Хранилище Знаний — все-таки историческая реликвия, хотя мне и жаль с ним расставаться.
Еще перед Литой должны пройти выборы нового сеньора. И поговаривают, будто эта должность достанется Эрику. Я не знаю, как он это будет совмещать с учебой, но готова во всем его поддержать.
Ирис в последнее время опять куда-то пропала, и мы подозреваем, что скоро в округе появятся крылатые лисята…»
— Вот ты где. — Свен появился на дорожке, опираясь на трость, укашенную узорами из металла. Волосы у него были мокрые и без повязки, на плечах — банное полотенце. Значит, работу на сегодня он закончил. — Извини, что отвлекаю. Ты не забыла, что нас пригласили?
— Не забыла, сейчас иду собираться.
Аста взяла блокнот, захлопнула его на закладке и поспешила в дом.
Через час они сидели за столом на террасе в доме Лина — Аста, Свен, Эрик и оба родителя с новорожденным ребенком. Ели легкие летние блюда, пили радужные коктейли и говорили обо всем на свете.
— Лин, — спросил Свен, — вот скажи нам всем, что ты теперь будешь делать? Когда опасность миновала и войны больше нет? Тебе не скучно?
Все в ожидании посмотрели на Лина.
— В нашей работе скучно не бывает, — ответил тот, подумав. — Да, сейчас все спокойно, но это не значит, что можно расслабиться. Регулярная армия защитников остается, военная школа тоже. Но если — вдруг — у меня будет много свободного времени, я знаю, что делать.
— Да? И что же? — спросили все хором.
Лин смутился, покраснел даже. И ответил:
— Запишусь на танцы. Я в детстве об этом мечтал, но это было невозможно, а потом… стало не до этого. Но мечты же должны сбываться, правда?
— Я сделаю тебе кастаньеты, — пообещал Свен.
— Свен, их, по-моему, из дерева делают…
— Да? Ничего, ты у нас суровый парень, у тебя будут металлические.
— Только пусть они весят не как гири в нашем спортзале…
И долго еще звучали под сводами нового, уютного дома смех и разговоры. А когда они возвращались обратно, по дороге под яркими летними звездами, Аста сказала:
— Если бы мне год назад рассказали, как все будет, не поверила бы. А ты?
— Я бы поверил, я люблю мечтать.
— А я вот долгое время мечтать боялась. Вдруг намечтаешь, а сбудется неизвестно что.
— Так мы еще намечтаем. И в конце концов сбудется то, что надо.
— Да? Я вот мечтаю быть Хранителем Истории. — Она впервые сказала это вслух и даже испугалась. — Но не знаю, что делать…
