Леонид и Инга поженились в тот год, когда Головкинзаканчивал институт. Как я уже упоминал, парень учился в МГИМО, и дальнейшаяего биография очень зависела от семейного статуса. «Женатика» почти всегдасразу отправляли на работу за кордон. Леонид огляделся по сторонам и счел дипломницуфилфака Ингу вполне подходящей парой. Сыграли свадьбу и отправились на АрабскийВосток.

Жизнь в посольстве — это тема для отдельной книги. Те, комуприходилось пару лет провести в тесном мирке советской колонии, знают, какиетам царят нравы. Это даже не прозябание в отдаленном военном гарнизоне — этонамного хуже. Сплетни, пьянство, постоянная слежка друг за другом, пресмыканиеперед послом и его женой, страх при виде третьего секретаря, который вроде быдолжен заниматься лишь вопросами культуры и не имеет особого статуса, но насамом деле является порой более могущественным, чем сам посол, потому что носитна плечах погоны КГБ, невозможность пронести домой ни одну покупку, чтобыдесятки человек не спросили: «Что там у тебя?» Не всякий выдержит подобное,особенно женщина. Мужья были заняты, утром вели дела, вечером ходили на приемы,куда, во всяком случае в арабских странах, не очень приглашали жен. Бедныебабы, изнывая от безделья, пытались найти себе занятия. Одна шила, другаявязала, третья безостановочно рожала детей. Инга начала пить.

Впрочем, сначала она прикладывалась к бутылке осторожно, иЛеонид Михайлович долгое время не понимал, что происходит у него дома.Справедливости ради следует отметить, что глобальный размер любовь Инги к«Хеннесси» приняла тогда, когда Сонечке исполнилось пять лет.

Головкин пытался бороться с женой, но потерпел неудачу, апотом на его жизненном пути встретилась Зинаида.

— Леонид — крайне порядочный человек, — пояснялаадвокатесса, — он не может бросить алкоголичку-жену, считает себявиноватым в произошедшем. Он делал карьеру, Инга из-за этого не смоглареализоваться и стала пить. Мы любим друг друга, но вместе сможем быть лишьпосле смерти Инги, понятно?

Я кивнул. Конечно, только, думается, Зинаида слегкаромантизирует ситуацию. На самом деле все обстоит проще. В Министерствеиностранных дел до сих пор косо посматривают на сотрудников, затеявших развод.Если ты изменил супруге, то способен изменить и государству, моральнонеустойчив, следовательно, ненадежный человек. А вот вдовца, поспешившегообзавестись новой семьей, полностью одобрят, потому что одинокий мужчина ещеболее ненадежен, чем разведенный.

— И, конечно, он обожает Сонечку, — продолжалаЗинаида, — должна сказать, что девочка хорошая, просто запущенная, Ингасовершенно не занималась дочерью, позволяя той делать все, чтозаблагорассудится, результат не замедлил сказаться.

Когда Леонид узнал о «карьере» дочери на ниве «фотомодели»,он чуть не заработал инфаркт. Эта история стала последней точкой в ихотношениях с Ингой. Головкин уехал в Англию и попросил Зину раз в месяцотвозить Инге денежное содержание.

Зина не испытывала никакой радости от встреч с матерьюСонечки, но исправно выполняла поручение.

— Да, — объясняла она, — Лёня очень хотелполностью замять дело, потом решил напугать этого Олега Колпакова. Договорилсяс приятелями из определенных структур, те заминировали автомобиль негодяя. Надосказать, Лёня перестарался. Мерзавец перепугался до такой степени, что убежал.

— Зачем же было взрывать «Жигули»? Не проще лизаплатить Олегу деньги за молчание?

— Нет, — сердито ответила Зина, — Колпаковбыл сволочь, мерзавец. Такому только предложи откупные, возьмет без писка, дажес улыбкой, но через неделю вновь появится на пороге и потребует новую сумму,таких надо лишь запугивать, что Лёня и сделал, но, очевидно, не рассчитал мерувоздействия, потому что Колпаков скрылся.

Леонид Михайлович сначала даже расстроился: поганец уволок ссобой негативы, и никакой гарантии того, что снимки не всплывут где-нибудь еще,не было. Пару дней Головкин провел в тревоге, он опять подключил своихприятелей из определенных структур, но тут ему позвонил некий Сергей Кудимов изаявил:

— Сколько вы готовы заплатить, чтобы снимки вашейдочери никогда не появились на страницах «Микроскопа»? Если хотите получитьнегативы, сумму увеличивайте вдвое!

На этот раз, чтобы не повторить ошибку и не напугатьжурналиста, как Колпакова, Леонид Михайлович предпочел заплатить. Сергей привез«фотосессию», получил «гонорар» и рассказал о смерти Олега. Леонид Михайловичоблегченно вздохнул.

— Леонид не убивал Колпакова, — повторялаЗинаида, — речь шла только о том, чтобы испугать негодяя. И он пальцем нетрогал Алену.

— Почему?

Зинаида грустно ответила:

— Потому что Алена долгое время была моей лучшейподругой, я считала ее почти сестрой, даже без «почти». Когда выяснилось, чтоона принимала участие в этом деле, я умолила Лёню ни в коем случае не сводитьсчеты с Шергиной, пообещав ему лично уладить дело.

Зинаида приехала к подруге в гости. Алена сначалаиспугалась, но потом честно призналась во всем. Да, ей очень хотелосьзаработать побольше денег, она боится вновь оказаться в нищете, поэтому исвязалась с Колпаковым. Но сама Шергина понятия не имеет, кто был запечатлен наснимках, порнофото она не видела, просто оформляла Олегу выезды за рубеж полинии своей фирмы, больше ничего.

— Я тогда еще не знала, что за дрянь эта Алена, —вздыхала Зинаида, — и очень радовалась. Помогла подруге избежать крупныхнеприятностей, но потом выяснилось такое! Думаю, из-за этого ее и убили.

— Что?! — подскочил я в кресле. — Послушайте,перестаньте говорить загадками!

Колобкова уставилась в окно.

— Темна душа человеческая! Знаете, я глубоко уверена,что воспитать человека нельзя.

— Вы о чем?

— Вот у меня дома живут две кошки, — спокойнопояснила Зинаида, — изредка убегают, потом имеют котят. Так уже на третийдень видно, какие характеры у младенцев. Один злой, другой жадный, третиймямля. Вот и люди: что родилось, то и выросло. Можно их обтесать, научить пользоватьсяножом и вилкой, не сморкаться в скатерть, болтать на иностранных языках, но то,что внутри, глубоко-глубоко, переделать невозможно, из блондина не выйдетбрюнета.

— Почему? — усмехнулся я. — Очень дажепросто. За полчаса можно приобрести иной цвет волос.

— Вы будете казаться брюнетом, — пробормоталаЗина, — а шевелюра станет упорно отрастать такого цвета, какой былаизначально. Быть и казаться! Разные вещи. Знавала я людишек, которые выгляделиумными, тонкими, интеллигентными, но кем они являлись на самом деле, чтопроглядывало под блестящим лаком, если поскрести его ногтем?