Сверху каркнуло:

– Уши прочисть, герой. Шиваганд, сын Альмагеста, внукТетрапака и правнук Нунцапура...

– Не надо, – прервал я. – Все равно незапомню.

– Но у них принято знать до сорокового колена...

– Это у них, – крикнул я злее. – У нас дажеотца и мать стараются забыть поскорее. Что за Шиванунд?

– Шиваганд! Шиваганд, сын... Ну, ладно, опустим. Хотякак-то нехорошо... Ладно, ты варвар, тебе простительно. Это великан, оннеустрашим и непобедим, в схватке с ним ты обретешь славу и честь...

Гряда медленно повернула, впереди открылся вид в широкуюдолину, что слегка опускалась от наших копыт. В двух верстах виднелся массивныйдом из каменных глыб, но сердце мое остановилось, когда взгляд зацепился зачеловека, который шел к этому дому.

На плече он нес вырванный с корнями дуб. Ветви волочилисьсзади по земле, царапая и поднимая целые пласты. Дуб в три обхвата, из корнейможно нарезать пару сотен палиц, крепче которых нет на свете, а сам человек в тримоих роста, сложен пропорционально, двигается легко, без усилий. Дуб на одномплече, а на втором можно нести сразу троих коней в ряд, не свалятся.

Губы мои охватил мороз, я двигал ими как будто оказался наСеверном полюсе:

– Честь и славу?..

– Ну да, – сказал волк азартно. – Разве нечесть побить такого? О тебе слава прокатится по всем землям...

– Прокатится, – согласился я. – Но как егопобить? Это же не человек, а какой-то утес на Волге. А если он меня побъет?

– Как можно? – ужаснулся волк. – Ты же герой,мой лорд! Сперва, конечно же, злодей должен побить изрядно. И не разок, атак... основательно. Затем в кандалы, пытать, мучить, терзать, издеваться... итак не меньше, чем две трети отпущенного вам времени. Это необходимо, чтобывсяк, кто наблюдает, проникся сочувствием. А потом, когда чудом освободишься иначнешь крушить все вокруг, всяк с облегчением скажет: так им, гадам, и надо.

– Три четверти, – сказал я с тоской. –Многовато.

– Таков закон! Иначе не успеют полюбить. Ведь всемнравится, когда бьют кого-то, а не их. Смотрят с удовольствием. Но когда бьюточень долго, то начинают уже сочувствовать... Только тогда можно освобождатьсяиз плена.

Я подумал, махнул рукой:

– Черт с ними! Пусть не любят. Лишь бы боялись. Давайтеобойдем этого Кинг Конга сторонкой. Я и так в кандалах провел всю жизнь,начиная с тугих пеленок.

Волк смотрел с непониманием. Похоже, искал скрытый смысл, немог же предположить, что... словом, человек, водивший орков, не мог по трусостиотступить, здесь было нечто другое, более важное и сложное.

Вряд ли ведомый мной отряд понял, почему вдруг я повел вобход той части долины, почему пришлось всем карабкаться по косогорам,стаптывая каблуки, продираться через дремучие заросли, колючки изорвали одеждуслужанок, даже принцесса какое-то время светила голым задом, но герцог набросилей на плечи свой длинный плащ, и она посмотрел на меня провоцирующе, едва-едване показала язык, но вид тут же напустила строжайший, даже не принцессячий, а вовсекороллячий.

Я на всякий случай снова оторвался вперед, я-де разведчик,но на самом деле только что повезло, что того Ваньку Каина встретил только вобщества волка и ворона, иначе пришлось бы махаться, и теперь поклялся, чтопока не покажутся стены принцессиного града, буду обязательно выезжать в боевойдозор.

Волк насторожился первым, затем ворон каркнул обрадовано:

– Вижу! Идет!

– Кто едет? – поинтересовался волк ревниво.

– Да такой же... Морда – во, меч – досюда, во взоре –надменность...

Я сказал с тоской:

– Опять герой? Ну да ладно.

Из-за поворота дорожки показался на крупном белом конеобнаженный до пояса воин. Красивый, могучий, весь в бронзе мускулов. Золотыеволосы перехватывал на лбу широкий золотой обруч, на неимоверно вздутыхбицепсах каким-то чудом держались широкие браслеты. На запястьях тоже браслеты,настоящие боевые: широкие, толстые, с щелями для захвата вражеского меча.

Его белозубая улыбка осветила окрестности, а голос былкрасивым и мужественным до безобразия:

– Приветствую тебя, рыцарь! Ищешь подвигов?

– Да что-то вроде того, – пробормотал я.

Он снова захохотал, запрокидывая голову и показывая нетолько великолепные белые и ровные зубы но и розовый туннель гортани. Горло егобыло красивое, с толстыми жилами, голова красиво сидела на широченных плечах, агрудь была как исполинская наковальня.

– Зададим нечисти жару? – сказал онмужественно. – Я слышал, за той горой просто скопище драконов!.. Нашихженщин ворують!.. А если вон за той, что слева, там великаны мешают проводитьпринцесс из пункта А в пункт Б... Конечно, не одни одни, дорога ж долгая, ноначинать надо с великанов. А вообще-то я думаю, не пойти ли в истребителинечисти?.. Как думаешь? В профессионалы?

Я пожал плечами:

– Вообще-то красиво. Когда с другим дерешься, кто-томожет поставить и на него, а когда с бабой-ягой или драконом... то побьешь илитебя побьют, но сочувствовать будут тебе.

Он с интересом посмотрел на меня:

– А ты соображаешь!.. Другой тоже может вырядитьсякрасавчиком. Зато эти горгоны, горгульи, навьи, вампиры... Эх, поработает моймеч!

Он гикнул, свистнул, конь под ним красиво переступаяточеными ногами, где тоже мускулы переливались везде, где только можно,перекатывались переходя в мускулы на обнаженных ляжках героя, мускулы по всемуего мужественному торсу, глыбам мышц на плечах, толстой как дуб шее.

– Хочешь поехать со мной? – предложил он. –Мне нужен спутник. А героя всегда, как я слышал, полагается спутник.

– Нет, благодарю, – пробормотал я. – У менясвоей квест, и к тому же я почти отквестился.

Конь под мной пятился, догадываясь о моей желании, а геройвыпрямился и доброжелательно помахал мне рукой, длинной и мускулистойнастолько, что уже не рука, а орудие истребления противников.

– Тогда прощай!

Конь под ним красиво заржал, еще красивее встал на дыбы,поколотил по воздуху копытами. Всадник вскинул над головой руку в прощальномжесте, это было в самом деле очень красиво, затем конь сорвался с места,прогрохотали копыта, вдаль унеслось пыльное облачко и растворилось, словно

Я пустил своего кона дальше, чувствуя как опалило не толькощеки, но и спину. Неужели я похож на этого самодовольного тупого дурака?Неужели кто-то меня воспринимает таким же?