Я почувствовал легкое дуновение магии Ами, но не стал ее останавливать, и в следующее мгновение шатер наполнился воплем Сэны. Частичное превращение. Острые когти синкерта вонзились в щеки Сэны, а затем медленно двинулись вниз, оставляя за собой глубокие порезы.

– Если с моей подругой что-то случится, ты будешь мечтать о смерти.

По пальцам Ами стекала кровь, которую она вытерла об одежду своей поскуливающей жертвы, прежде чем сделать шаг назад.

– И ты оставишь это просто так, Верховный? – прошипела Сэна, морщась от боли. Теперь и она знала, что Ами не просто человек или маг.

Мэрок склонил голову на бок.

– А ты бы предпочла сейчас познать его гнев? – он кивнул в мою сторону. – Отвечай на вопросы, если хочешь пережить эту ночь.

– Кто приказал тебе это сделать? – повторил я вопрос.

– Ничего не скажу. Твоя эсилийка заслужила все, что с ней сделают.

Ами дернулась в ее сторону, но Мэрок успел перехватить разъяренного синкерта. А вот меня останавливать было некому.

– Проклятье, Сэна, рассказывай все, что знаешь, – заявил Рэй, тоже теряя терпение. – Иначе я продемонстрирую на тебе несколько своих любимых способов допроса.

– Когда это ты успел проникнуться к этой мерзавке симпатией, Рэй?

Ответить он ей уже не успел. Мое терпение закончилось.

– Кажется, ты не осознаешь всю серьезность ситуации, – магия уже сжимала ее горло, не позволяя сделать новый вдох. От одной только мысли, чтобы коснуться ее руками, меня передергивало от отвращения. – Лучше не вынуждай меня делать тебе больно.

Одной рукой она царапала собственную шею, инстинктивно стараясь сбросить невидимые руки, а другой вцепилась в край стула, на котором сидела.

– Так ты будешь отвечать на вопросы? – поинтересовалась у нее Ами, и Сэна закивала.

– Воды, – прохрипела она, когда я позволил ей глотнуть немного воздуха.

Ами подошла к столу с графином и, наполнив водой один из стаканов, подошла к Сэне, которая уже протягивала руку, не в силах справиться с кашлем после удушения.

– Сразу после того, как расскажешь нам все, что тебе известно.

Сказав это, Ами демонстративно и с особым удовольствием осушила стакан. От меня не ускользнуло, что взгляд Мэрока в этот момент был полон восхищения и даже гордости.

Будь с нами Лив, она бы осудила нашу жестокость. Даже зная, что Сэна привела ее в лапы врага. От этой мысли сжималось сердце, и мне пришлось призвать весь самоконтроль, чтобы сохранить здравомыслие. Я ничем не смогу помочь, пока мы не добудем информацию.

Не переставая кашлять, Сэна перевела злобный взгляд на Мэрока и усмехнулась.

– Давно ли ты видел Малока, Верховный?

* * *

ЛИВ

Прижав колени к груди, я сидела в углу небольшой комнаты, больше похожей на каморку для швабр, в которой не было окон или хоть какого-нибудь освещения.

Снаружи мне тоже не удалось ничего рассмотреть. Едва мы оказались в незнакомом широком коридоре, Эйм бросил меня сюда и запер, не проронив ни слова.

Я не боялась темноты, но меня пугала неизвестность. Зачем я здесь? Если бы они хотели моей немедленной смерти, уже убили бы, но почему-то заперли в этом холодном помещении.

Часть меня отказывалась верить во все, что случилось за последний час. Особенно в неверность Хакима, ведь я смогла бы вынести любое испытание, любое предательство, пока он рядом. Даже предательство человека, которого столько лет считала своим отцом.

Сколько себя помню, мы были образцовой, счастливой семьей лишь на публике, но, как и любой ребенок, я верила, что мои родители меня любят.

Они никогда не били и не унижали меня. Скорее просто игнорировали мое существование и особо не проявляли в отношении меня каких-либо эмоций. Но лишенная привычного для многих родительского тепла, я предпочитала списывать это на особенности их характеров, а не отсутствие любви как таковой.

В глубине души я даже любила посещать все те бесконечные мероприятия, ведь это означало, что мама будет широко улыбаться мне, обнимать для поддержания образа и без умолку щебетать с подружками о моих успехах. А отец будет рассказывать, как гордится мной и как ему повезло с «его девочками».

Да, пожалуй, эти встречи были необходимым глотком свежего воздуха для ребенка, обделенного родительской любовью и лаской.

Когда Марк заявил, что мой собственный отец отдал меня ему, я не поверила. Какой отец способен на подобное? Но теперь, сидя в одиночестве на холодном, каменном полу в абсолютной темноте, все мои надежды на любовь родителей окончательно разбились. Сперва они разлетелись на мелкие осколки, а потом и вовсе обратились в пыль, из которой уже ничего не получится восстановить.

После потери Лилли и всего, что я знала, чем жила, именно чувства к Хакиму помогли мне заполнить пустоту внутри, когда я думала, что она останется со мной навечно. Он вернул меня к жизни.

Но что, если Хаким тоже предал меня? Он сказал, что ничего не было между ним и Сэной, что все мне объяснит, но… как понять, чему мне верить?

До этого дня я даже до конца не осознавала масштабов того дерьма, в котором, как оказалось, увязла еще в младенчестве.

Вся моя жизнь была лишь чередой лжи, а мои родители оказались не просто посторонними людьми – они желали моей смерти.

Так почему же в случае с Хакимом должно быть иначе?

Еще несколько часов назад я была убеждена, что если и могу кому-то доверять в этом безумном мире, так это ему. Верила, что он никогда не сделает мне больно, но это случилось. И теперь внутри меня снова разверзлась та самая пустота, которую он однажды помог мне заполнить.

От этих мыслей я вдруг начала задыхаться. Я словно тонула в ощущении, что вновь потеряла все, чем дорожила. Жадно заглатывая ртом воздух, я отчаянно искала внутри себя то, за что смогу ухватиться.

И нашла.

Стоило знакомым лицам возникнуть в сознании, как моя паника начала утихать, а дыхание – приходить в норму. Я смогла выбраться на поверхность из того океана боли, в который меня почти затянуло.

Брайс, Ами, Каик и Сайя.

Они смотрели на меня с улыбками на лицах, давая понять, что все совсем не так, как было несколько месяцев назад, когда я осталась одна. Сейчас у меня были люди, которых я любила и которые за это время стали моей семьей. Настоящей семьей. И даже предательство Хакима этого не изменит.

Смахнув выступившие слезы, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы взять в руки себя и свои эмоции. Мне нужно было ясное сознание.

Я была уверена, что прямо сейчас моя семья думает, как вытащить меня из очередной передряги. Но я не стану сидеть в ожидании чудесного спасения.

Эйм даже не представляет, как сильно я изменилась за эти месяцы. Все, через что мне пришлось пройти, не могло не оставить свой след. Я стала гораздо сильнее, чем та безропотная Лив, которую он столько лет называл дочерью.

И эта версия меня безумно устала ото лжи.

Однажды я обещала самой себе и Лилли обязательно узнать, что произошло. Похоже, настало время получить ответы на свои вопросы.

И я никому не позволю увидеть мой страх или боль, не доставлю им такой радости. Нет. Для чего бы меня сюда ни притащили, я буду сильной и не сдамся просто так. Буду бороться до конца.

Больше никому не удастся сломать меня.

Я просидела в темноте еще не меньше часа, когда услышала шаги.

К этому моменту я уже полностью успокоилась и даже смогла не только вспомнить все заклинания, которые успела узнать за время обучения, но и восстановить в памяти разговор между Эймом и Хакимом.

Эйм знал про ситуацию с Сэной. Он сыграл на моих чувствах, чтобы выманить из лагеря. Это не оправдывало увиденное мной в шатре, но было достаточным для меня, чтобы усомниться в своих выводах.

Мысль, что Хаким не предпочел мне ту змею, придавала сил и немного унимала душевную боль.

Натянув маску абсолютного равнодушия, я со скучающим видом посмотрела на вошедшего в комнату человека. Ни один мускул не дрогнул на моем лице, когда я увидела Марка.

– О, и ты тут, – я улыбнулась ему. – Мне уже начало казаться, что про меня забыли.

Марк явно не ожидал застать меня в таком хорошем настроении.