– Марта Рудольфовна… – начала Юлька и запнулась.Она чувствовала, что обязана рассказать Конецкой правду, но стоило ейпредставить, что после этого последует, и вся ее решимость пропадала.

– Я тебя слушаю.

– Марта Рудольфовна…

– Я уже страшно сказать сколько лет Марта Рудольфовна.Перестань блеять и говори по-человечески. Но если ты хочешь признаться, чтосломала стиральную машину, то лучше промолчи.

– Нет… – тихо сказала Юлька. – Не сломала.

– Вот и славно. Тогда в чем дело?

Она наконец обернулась к Юльке, и та обнаружила, чтоговорить со спиной было куда проще.

– Я хотела вам кое в чем признаться, – выдавилаона. – Марта Рудольфовна, я вас обманула.

– Неужели?

– Н-нет, не совсем обманула… Но я хотелавоспользоваться вами в своих интересах.

– Мною?! – Старуха первый раз выгляделадействительно озадаченной. – Детка моя, откуда ты нахваталась такихвыражений? Ты – мною?! Ты ничего не путаешь?

– У меня был план, – сказала Юлька, отводяглаза. – В тот день, когда вы меня встретили, я ушла из дома от отца,потому что он много пил. И бил меня, – прибавила она, краснея. – Я незнаю, что бы делала, если бы не вы. На работу к подруге меня не взяли, а большеидти мне было некуда. Домой я бы не вернулась. В последний раз он взял…неважно. Не вернулась бы. Ни за что.

Я сначала ужасно злилась на вас. Я понимала, что должна бытьвам благодарна, и все равно злилась. И как только вы сказали о Мансурове и отом, что я похожа на его жену, я задумала устроить все так, чтобы вы меня с нимпознакомили. Только сперва помогли бы мне стать красивой. Я придумала, что онвлюбится в меня, разведется, женится на мне, и я буду богата и счастлива! А вамрасскажу, что это вы сделали меня такой – чтобы вы страдали от этого. Смешно,правда? А еще, – продолжала она, шмыгая носом, – я мечтала, чтовернусь к своему отцу, который бил меня табуреткой, и что-нибудь с ним сотворю.А потом покажусь своему бывшему парню, который бросил меня просто так, безвсякой причины, и другому, который решил не связываться со мной, когда увиделсиняки, и они оба будут кусать себе локти из-за того, что не оценили меня.Потрясающий план, правда?

– Да, – тихо сказала Конецкая. – Оченьглупый, ты права.

Юлька всхлипнула.

– Я собиралась вас использовать, а потом похвастатьсяэтим. Я даже речь придумала – как будто я вами управляла все это время, а вы ине замечали. Но на самом деле я ничего такого не сделала! Я поняла, что такнельзя… что не смогу… что мне не хочется….

Она все-таки расплакалась, хотя обещала себе не реветь ни вкоем случае. Конецкая ненавидит слезы! Помня об этом, Юлька смогла удержатьсядаже тогда, когда врач обрабатывал ей раны на лице, и хотя страшно щипало, авоспоминание о том, как Лия била ее, вставало перед глазами, стоило только ихзакрыть, она не пустила ни одной слезинки. А теперь так постыдно хлюпает носом!И, главное, старуха все молчит и молчит – наверное, до глубины души пораженнаяее неблагодарностью, готовая вышвырнуть ее вон, как нашкодившую собачонку.Сквозь слезы Юлька не видела, чем та занимается – может быть, снова что-топишет, с презрением отвернувшись от нее.

– Марта Рудольфовна, не прогоняйте меня, пожалуйста! Явсе буду для вас делать! Пожалуйста… разрешите мне остаться! Не потому… непотому…

Она хотела сказать – «не потому, что мне некуда идти, апотому, что я не хочу от вас уходить», но выговорить это было уже совершенноневозможно – горло стянуло, будто обручем.

Ее вдруг обняли, прижали к платью, пахнущему парфюмернымирисом, – когда-то Юлька недолго работала в магазине с дорогой парфюмериейи навсегда запомнила этот запах, – погладили по дрожащей спине. СтрогаяМарта, Безжалостная Марта, Неподражаемая Марта, поедающая домработниц сфенхелем на завтрак, стояла рядом с Юлькой, и когда та подняла к ней мокроелицо, ей показалось, что глаза у старухи блестят. Но она тут же поняла, чтобыть такого не может, потому что скорее антилопа съест крокодила на завтрак,чем Марта Конецкая позволит себе растрогаться из-за нее. И следующие словаКонецкой это подтвердили.

– Цыц, – сказала Марта, – глупая девица.Разумеется, ты останешься у меня. Я не имею привычки менять домработниц всередине года. К тому же я только что научила тебя чистить кафель под шкафчикомв ванной, а кого попало я этому не учу. Иди умойся и возвращайся обратно.

Юлька шмыгнула носом в последний раз, счастливо улыбнулась ипобежала в ванную. В голове ее от радости звучала какая-то бравурная песенка, иона даже не услышала, как вслед ей Марта Конецкая пробормотала:

– Старая дура ты, Марта, а не кукловод.

Лена молча спустилась вниз, вышла из подъезда иостановилась.

«Я здесь никому не нужна».

Она проверила, есть ли в сумке ключи от Васиной квартиры, ис облегчением убедилась, что они на месте. «Хорошо, что я запретила ему мнепомогать, – пришло ей в голову. – Я должна была пройти через этосама».

Да, но все вещи до единой, начиная с расчески и заканчиваякурткой, остались наверху. Лена вытерла слезы – когда она успела заплакать,кажется, она сдерживалась до последнего? – и отвернулась от двух мальчишекна велосипедах, катающихся по дорожке, чтобы они не видели, как ревет взрослаятетка, с мясом отрезавшая себя от матери.

– Глеб, у тебя куртка в краске! – крикнул один измальчишек.

– Я в курсе! Вечером без ушей останусь, –философски отозвался второй. – А знаешь, где я испачкался?

– Где?

– С Алиской вчера в детский садик забрались. А там покрашено.Залезли на крышу домика, у нее нога в щель провалилась, а я ей помогал вылезти.Мне потом Алискина мама сказала, что я рыцарь.

– Врешь! – с нескрываемой завистью восхитилсяпервый.

– Не вру, сам у нее спроси. А еще мы от нянечкиубегали!

Лена повернула голову, уставилась на мальчишек. Первый былсмешной – рыжий, веснушчатый, крепкий, как грибок. Чем-то он напоминалКовригина, который сейчас наверняка переживает за нее. Второй, светленький, снадменно оттопыренной губой, казался мальчиком из сказки, которому не хватаетлишь шпаги и скакуна. «Наследник старого графа».

В голове ее сами собою начали складываться строки новогоромана, а за ними вырастал, словно громада замка, весь сюжет, выступал, будтоиз тумана, становясь с каждой секундой четче и четче: история о двух мальчишкахи девочке, друживших с детства, а затем выросших и отправившихся в дальнеестранствие. Пыльный двор вокруг Лены сменился анфиладой старинных комнат икоридоров, по которым бегали, смеясь, дети с игрушечными мечами, затем рассыпалсязвенящей водой – сверху низвергался водопад, и Лена уже знала, что ее героямпредстоит бороться за жизнь в этом месте, – и наконец обернулся морем,волны которого рассекал корабль с белыми парусами.