– Солнце, воздух, программизм укрепляют организм! Ты чотакой печальный? Ничо… и на нашей улице КамАЗ с анашой перевернется… А покатрахнись головой об угол – сразу полегчает. По себе знаю. Жизнь такова:что посмеешь – то и пожмешь. Словом, ты все понял, собирайся.

– С вещами? – спросил я саркастически.

Он подумал, кивнул:

– Лучше с вещами. Чтоб лишний раз не порхать. Офис тебе выделили,яйцеголовый… Только не пойму, почему яйцеголовый, если голова у тебя ромбом?

– Типун тебе, – сказал я радостно, – на твойвеликий и могучий! Это танки ромбом, а голова у меня, как у всех, квадратная.Ну, с вещами проще, у меня вещей, как у… Когда едем?

– Мой конь уже у ворот. Ржет и бьет копытом.

– Куда едем? Адрес?

Он заржал, сказал весело:

– Мой адрес не дом и не улица, мой адрес хэ-тэ-тэ-пэ!

Я бросился к своей Серебряночке, выкатил ее из ряда,развернулся. Сергей выглянул из мерса, прокричал:

– Глупый пингвин робко прячет, умный – смело достает!Не отставай, четырехглазый Тортил.

Антон распахнул ворота, я видел в его глазах сожаление, чтоне успел спросить, как пройти или как замочить всех гадов при одном автоматномдиске, да и то пустом.

Сергей вырулил на дорогу к МКАД. Я видел еговнимательные глаза в зеркальце заднего вида. Я подал знак прибавить газу,Сергей чуть ускорил движение, я повторил, он ускорился еще, я показал знаками,что это он сам буратинная черепаха, и тогда он перестал оглядываться.

Прерывистая чистая белая линия бросалась под колеса, звучалатонко и взволнованно, иногда переходила в сплошную линию, словно звонкийженский голос тянул красивую звенящую ноту, а на выезде на проспект красивозакруглил, влился в многоголосье. Впереди появились, быстро выросли и бросилисьпод колеса белые клавиши пешеходного перехода. Мне даже почудилась быстраямелодия, которая возникла под колесами и помчалась следом.

Меня все время подмывало обогнать машину Сергея. И зачерепаху, и так, вообще, от ликующего восторга. Махнул ему, чтобы ехал ещебыстрее, если, конечно, умеет.

Обогнали медленно ползущего жука, красного, приземистого,жесткие щетки трут асфальт, вымывая его до хрустального блеска. Еще дальше наскорости прошли мимо целой вереницы таких, что держатся друг за другом, какгусята, бредущие утром в детский садик. Ночью эти гусята по-хозяйскизахватывают сразу половину шоссе: моют, чистят, убирают, а ты, напротив,жмешься к обочине, а то и вовсе забираешься на тротуар и прешь по нему,наслаждаясь возможностью нарушить правила хотя бы иллюзорно.

Недолго гнали по Окружной, тут уж Сергей не вытерпел ипоказал, что у него мерс, колеса держат дорогу, как бульдог кусок мяса.

Когда мчались через эстакаду, я сам разинул варежку отвосторга. С ее высоты мост через реку, такой исполинский, если идешьпешком, кажется ажурным, словно кленовый листок под лучами рентгена. Прямой,как стрела, узкий, как та же длинная стрела… нет, как длинное-длинное копье,однако по нему несутся в несколько рядов жучки-паучки автомобилей, и понимаешьпотрясенно, насколько же мост огромен и… красив.

Всего две опоры, могучие деревья, и толстые стальные канаты,красиво провисшие под собственной тяжестью, кажутся всего лишь серебряныминитями паутины.

Я приглушил приемник, во мне поет громче и мощнее,машина слегка подрагивает, здесь в районе Садового асфальт староват, а заплаткиесть заплатки.

Сергей старался не отрываться, здесь перекрестки, светофоры,однажды подзастряли в пробке, но я ухитрился даже выехать на тротуар, а затемнагло пристроился за Сергеем вплотную.

Наконец в центральной части города он свернул вкомфортабельный чистый переулок. Перед первым же зданием теснились автомобили,вылезали на тротуар, ад для пешеходов и мука для автомобилистов.

Сергей проехал мимо, но я видел, как он высматривает место.Значит, офис – мой! – в этом старом массивном доме. Угрюмом, немодерновом, но зато добротном и устойчивом с виду, так называемом «сталинском».

Пришлось ползти дальше, припарковались почти в соседнемквартале. Сергей вышел рассерженный, бросил мне коротко:

– Стоянка только для своих. Тебе надо получить карточку.

– Да там же все равно нет места…

– Есть, – огрызнулся он. – Там половинахалявщиков.

– А как…

– Попрем в шею.

Он грубо навалился на спаренные двери, огромные, как будтоговорящие о том, что в старину люди были крупнее и выше. Там попали в широкийхолл, а сразу у входа за столом тощий парняга в камуфляжной форме раздулся, какрыба-еж, сверкнул очами.

– К кому? – спросил он, стараясь выглядетьгрозно. – Пропуск!

– К себе, – ответил Сергей нагло. – Здесьотныне наш офис. Первый этаж, седьмая комната.

– Какой офис? – спросил парень.

– Наш, – ответил Сергей злее. – Не прикидывайсяветошью. Ты знаешь, тебе говорили. Если забыл, тогда катись к такой матери!А сейчас вызови Семенова, он тебе объяснит…

Парень стушевался, сгорбился, сказал торопливо:

– Ты чо такой взведенный?.. Говорили, помню. Иди в своюседьмую. Просто бдительность проявляем. Тут всякая чечня ходит с бомбами.Туды-сюды, туды-сюды.

Сергей для виду еще поколебался, нагоняя на парня страх,вроде бы в самом деле собирался вызвать этого Семенова, явно местногоКозаровского, потом кивнул мне, и мы прошли по недлинному коридору.Я издали увидел на одной из дверей семерку, Сергей вошел первым, япереступил порог и огляделся.

Комнату можно назвать залом. При Сталине строили с размахом.Высокие лепные потолки, запыленная люстра, но богатая, вычурная, а потолок таквысоко, что непонятно, как менять перегоревшую лампочку. Огромные окна,стены – как в арсенале, подоконник в ширину почти на метр, их тут четыре,уже понятно, что будет добавочных четыре стола…

Под стеной длинный ряд шкафов, под другой – книжныеполки, неприятно глубокие, книги будут в три ряда, что значит, два рядапохороним заживо. Посреди зала два стола, составлены буквой Т. С десятокстульев, два-три с сильно потертыми спинками и сиденьями.

– Телефонный аппарат унесли, – заметил Сергей. –Во, жлобы!.. Ладно, не жалко. Тут такой был, как при дедушке Ленине.С дырочками, надо было весь циферблат крутить, представляешь?.. Дикари-с.

– Ничего, – сказал я. – Лишь бы номер не унесли.А телефон поставим. Хотя на фиг нам телефон?..

Он удивился:

– А как же без телефона?

– Нам нужна только розетка для телефона, – объяснил язагадочно. – И весь мир будет у нас на столе!

– А… ну, тады ладно. Туалет по коридору до конца, буфет влевом крыле. Но кормиться можно в кафешке напротив. Там Наташка такая лакомая…гм, готовит она тоже клево. И недорого. Лады, я тебя оставляю, у меня ещедел, дел… Да и к Наташке надо заглянуть, раз уж я близко. Проверить, как онавам будет… гм… готовить.