– Не поняла?

– Она же спала, не знает ничего, – пояснила Джорина, втыкая в мою голову последнюю шпильку с таким усердием, словно хотела засадить мне ее прямо в мозг. – Ой, простите, дорогая, я не сделала вам больно?

– Нет, что вы. А что случилось?

– Покушение случилось, – словно по секрету сообщила Ирэй. – Мой брат женат на леди из окружения императора, они как раз гостили в Гардейрии. Сегодня днем прислал весть, чтобы срочно готовили комнаты к их возвращению. В империи смута. Всюду пылают восстания. Храмовники не могут удержать власть, рабы взбунтовались, наследник престола куда-то исчез, думают, что его убили несколько дней назад, а императора смертельно ранили.

– Как!

От лица отхлынула краска. Мерили предупредила, что Меридан отбыл в безопасное место. Безопасней, чем в чертогах Анаги и не придумаешь. А Вэйлиан… Нет. Всего лишь слухи! Я не стану им верить!

– Да что же вы так разволновались? – улыбнулась Джорина, внимательно наблюдая за моей реакцией через зеркало. Она положила холодные ладони на мои плечи и даже сквозь расшитый бисером гипюр я ощущала ее напряжение. Она вот-вот вцепится в меня, как коршун в добычу.

– В Гардейрии остались мои родители. Если с ними что-то случится… Я переживаю!

– Поговорите с Арсланом. Он позаботится о них.

– Непременно, – бросила рассеянно, пытаясь обрести почву под ногами.

Вэйлиан! Мысли о нем не давали покоя. Я хотела бросить все и нестись обратно, но как? Единственный способ покинуть замок Повелителя – верхом на драконе, но никто в здравом уме не поможет мне сбежать. Да и толку? Что я смогу без поддержки, глаз и сведений? Мне остается выжидать и любыми способами добыть достоверную информацию.

– Арслан уже в зале, но он поручил нам передать фамильные драгоценности, положенные будущей Повелительнице.

Джорина небрежно положила передо мной плоскую коробку, обитую льдисто-голубым бархатом. Внутри оказалась изящная диадема в форме дракона, кусающего себя за хвост.

– Символ бесконечности. Как жизни дракона, так и его власти.

Драконица всунула в мою прическу диадему, а я улыбалась, делая вид, будто не чувствую, как она старательно выдирает клоки моих волос.

– Это – символ любви нашего владыки.

Огромное рубиновое сердце, зажатое в когтистой драконьей лапе. Такое невозможно не заметить, размером чуть меньше моего кулака! Украшение легло на грудь, и почему-то вспомнилось о камне на шею перед прыжком в воду. Может, сразу петлю? Так быстрее.

– Что-то еще?

Вместо ответа Джорина нарочито громко захлопнула крышку коробки перед моим носом. Только боевой опыт не дал сердцу разорваться от испуга. Передо мной взрывались бомбы, чего уж там какие-то коробки.

– Прошу прощения, я такая неуклюжая! – ахнула драконица и небрежно указала на выход. – Мы готовы. И без того уже задержались.

Из комнаты мы вышли втроем, но, чем дальше шли по коридору, тем многолюднее, точнее, многодраконнее становилось мое сопровождение. Ко мне прилепились несколько знатных леди, вооруженные драконы, мужчины без оружия.

В одной из анфилад я услышала детский плач. У меня особый пунктик по этому поводу, и я остановилась к неудовольствию всего сопровождения.

– В чем дело? – фыркнула Джорина.

Приложила указательный палец к губам, пытаясь понять, откуда идет звук. Придворные и стража расступились, когда я пошла в их сторону. Плакали за гобеленом. Во всех странах мира гобелен – излюбленное место для выражения эмоций, которые нельзя выразить прилюдно… Будь то страсть, страх или волнение.

– Леди Дархат-Нуар! – громко позвала Ирэй. – Нас ждут.

– Подождут, – заверила, откидывая гобелен в сторону и проходя в слабо освещенный закуток. На стене едва трепетал факел, высвечивая контуры кушетки, приставного столика и чего-то объемного в самом уголке.

Всхлип стих. Девочка подняла ресницы, и я невольно замерла от ее взгляда. Лазурно-голубые глаза, полные слез, смотрели с мольбой и отчаянием.

А еще сердце остро кольнуло. Слеза дракона! Никто же не говорил, что это должна быть слеза Арслана! Аконит действует на всех чешуйчатых одинаково!

– Эй, малышка! – я улыбнулась и села на корточки рядом с ней. Юбка блестящим облаком взмыла вверх и медленно опустилась на пол. Девочка на мгновенье забыла о своем горе, завороженная зрелищем. – Нравится мой наряд?

– Восхитительный, – всхлипнула она, коснувшись пальцем цветка, вышитого тонкими золотыми нитками и маленькими камушками, а затем снова шмыгнула носом. Я достала ситцевый платок, он лучше впитывает жидкости, и осушила слезы малышки. Она плакала от души, платок хорошо пропитался. Спрятала его в карман платья и обняла ладони малышки.

– Почему такая красавица горько плачет? Случилось что-то ужасное?

– Вэйлиш пригласил на первый полет Зарину, а не меня-я-а, – взвыла девочка, заливаясь новыми слезами. Я их тоже осушила, пытаясь свыкнуться с мыслью, что десятилетняя малышка на деле может оказаться втрое старше меня. Драконы…

– И что, этот Вэйлиш так хорош?

– Племянник Повелителя? – малышка едва пальцем у виска не покрутила, перестав плакать. – Конечно, хорош, он же племянник Повелителя!

– А чем он хорош помимо родственных отношений с правителем?

Девочка глянула на меня как на недоразвитую, словно это качество перекрывает остальные.

– Он красив?

– Да не особо, – задумалась она. – Косит на один глаз и сутулится.

– Может быть, умен?

Малышка рассмеялась.

– Точно не про него.

– В таком случае, я уверена, у него отличное чувство юмора, и он обаятельный мальчик?

Драконица крепко задумалась и почесала под косичкой.

– Ну… гхм.

– Представь, каково это, прожить вечность с драконом, который тебе неприятен, с которым тебе неинтересно, за которого стыдно. Будешь ли ты счастливой?

– Что-то не уверена, – растерялась она.

– Но я знаю, как поднять тебе настроение! Меня ждут на празднике, пойдем со мной?

– А… а можно?

– Я – будущая Повелительница драконов. Неужели кто-то осмелится выгнать моего гостя?

У девочки оттянулась челюсть. Она не сразу обратила внимание на диадему в форме дракона, кусающего себя за хвост, на колье в форме сердца, сжатого лапой дракона, на мое платье, чрезмерно вычурное и помпезное. Молчу о том, что шлейф до сих пор держит взвинченная Ирэй, я чувствую, как она дергает его на себя, в надежде, что я не выдержу и выйду из-за гобелена. Мой разговор с малышкой ей пришелся не по душе, в отличие от Джорины. Та сама едва не плакала, когда мы появились в анфиладе. Наверное, переживала что-то подобное.