Дыхание срывалось, он чувствовал, как шумит у него в ушах и плывёт голова. Черт, каково же тогда этому бедолаге?

– Джайда, – Стефано, задыхаясь, скорее выхаркивал, чем выговаривал слова, – на ноги. Сядь. Ему. На ноги.

Уже потом он думал о том, что даже теперь всё могло бы быть потеряно, не окажись девушка такой расторопной. Она прыгнула на ноги, которыми сбитый и оглушённый моряк яростно сучил, и тот, кажется, осознал, что проиграл.

Стефано держал нож у его шейной артерии, сжимая рукоятку до болезненного спазма, и пытался говорить, хотя получалось не очень.

– Лежи так. Спокойно. Не убью. Понимаешь?

Видимо, прыснутая в лицо дрянь не давала ему говорить хоть сколь-нибудь внятно, потому ответом было только какое-то хрипение.

И конечно, им повезло – если в его ситуации вообще имело какой-либо смысл говорить о везении. Джайда не растерялась – перетянув ноги моряка леской, она поднялась и протянула руку Стефано. Как раз вовремя – он, хотя и старался не вдыхать слишком глубоко плавающую в воздухе дрянь, чувствовал, как перехватывает горло, воздух вязнет в трахее и набухают глаза. Моряк под его рукой только хрипел и сипел, судорожно ловя воздух.

Забыв о всякой гордости, Стефано подхватил протянутую ему Джайдой руку и, опёршись на здоровую ногу, поднялся. Резкий порыв ветра развеял душное облако, и он жадно вдыхал солёный воздух, словно пытаясь промыть им горло.

Что ж, старина, добро пожаловать в жизнь вне закона – только что ты и твои новоявленные дружки «выключили» экипаж катера береговой охраны. Пути назад нет.

– Стефано, что мы будем делать теперь? – робко спросила его Джайда, и он повернулся к ней.

Девушка смотрела на него, словно ожидая от него какого-то решения или приказа. А он только и мог, что, в который раз за день беззвучно, но от души, выругаться.

Что делать теперь?

***

Как же тесно вдруг стало в знакомой уютной Марсале. И как неуютно.

Ладно, что здесь рыскают и «хори», и «ассасины», он знал и раньше. Кто-то же Гуляма убил. Но причём тут береговая охрана? Три катера, приписанные к Марсале, ушли вчера в море. Зачем, если порты закрыты (хотя вроде прошёл слух, что не сегодня-завтра откроют)? Не спросить – береговая охрана и раньше-то не любила отчитываться перед роисом, а теперь, когда вмешались большие люди, он им и вовсе не указ. А потом один катер привели в порт на буксире. На кракена они, что ли, в море нарвались?

Ладно, и шайтан бы их подрал с их морскими приключениями. Не это сейчас главное. Во время их последнего разговора Таонга писала, что они в Магрибе, не сказав точно, где. Сус, Тунис, Ла-Марса? Не так важно, там всё близко, и везде найдутся знакомые. Знакомые, но для чего? Что он им скажет? Страх донимал его не хуже чесотки – так, что он нервно ворочался всю ночь рядом с разочарованной женой, которая осталась без ласк.

А сейчас утро, и он сидит в портовой кофейне над выпитой чашечкой эспрессо, в голове плавает серая муть, а желудок парит изжогой. Если Таонга и её гости, кем бы они ни были, остались живы и проскользнули в магрибский вилайет, то, может, сейчас с ними общаться безопаснее? Полиция и даже «хори» разных вилайетов не всегда ладят друг с другом – с обменом информацией у них тоже не очень выходит.

Раз так, то почему бы не попробовать достать высокомерных ублюдков из Мадины с тылу? В Сусе у него остались друзья, старые, университетские, которым эти бесноватые тоже поперёк горла. Если всё сделать правильно…

И подумав так, он опять почувствовал, как вспотели его ладони, хотя было ещё совсем не жарко. Если всё сделать правильно, то может, что-то и получится. А если неправильно, то… его тело могут найти где-то на свалке за городом или у берега, как это было с Гулямом. А ведь у него семья…

Нервно нашарив в кармане наладонник, он вытащил его и начал, двигая пальцем по экрану, перебирать контакты. Омар Гарби, например. Человек надёжный, с хорошими знакомствами, в том числе на тёмной стороне Зеркала. Записан у него под двумя именами – настоящим, с собственным телефонным номером, и как «Амин» – так он обычно представляется на тёмной стороне Зеркала. То есть, не представляется никак. Может, попробовать связать его с Таонгой, может…

Скрипнула дверь, послышались шаги, и он обернулся. В кофейню вошло двое мужчин.

[1] Миса иль хир (араб.) – добрый день.

[2] Medda (ит.сиц.) – дерьмо.

[3] Supplementi nutrizionali (ит.) – питательные добавки.

[4] Баят (араб.) – клятва верности.

[6] Вади-Захаб – Западная Сахара.

[7] Porca merda (ит.) – дерьмо свинячье! – популярное итальянское ругательство.

[8] Раид бахр (араб.) – морское звание во флоте арабоязычных стран.

[9] Sciocca (ит.) – дура

[10] Канестрато – сыр из традиционной сицилийской кухни.

Глава 6

Глава первая

Иногда Салах думал, что лучше бы не читал и не знал всего, что ему сбросила Замиль. И его смутные подозрения о том, что планируют и чего хотят его клиенты, так и остались бы подозрениями. Может, тогда они бы просто махнули на него рукой? Или всё равно