Что ж, мой муж, на самом деле, взрослеет. Изначально он был под влиянием сына, теперь отца. Карьерный рост на лицо.

Любовь Григорьевна в раздражении трясла передо мной кухонным полотенцем. Я завезла к ним Анюту, всего на пару часов, мы собрались попить чай, и я осмелилась аккуратно заметить, что Андрей на работе буквально пропадает. И этим вызвала всплеск негативных эмоций у свекрови. Она даже взглянула на меня, как на предательницу.

— Чем ты недовольна? — поинтересовалась она у меня с вызовом.

— Я не говорила, что я недовольна, — решила я пойти на попятный. Но, кажется, было поздно.

— Ты всегда чем-то недовольна, Наташа, — высказали мне. — По-твоему, мой сын всегда занимается не тем!

— Я этого не говорила.

— Говорила, говорила. — Свекровь остановилась возле меня, взглянула с укором. — Ты всегда говоришь. Сколько вы женаты, ты всегда относишься к Андрею с недоверием. Когда не спроси: ты никогда не знаешь, где он! Зато уверена, что он занимается не делом! Нельзя так к мужу относиться. Мужа надо поддерживать, быть его соратником, а ты… ты помеха!

— Я помеха? — не удержалась я от возмущения.

А свекровь уверенно кивнула.

— Конечно. Потому что считаешь себя умнее его! Умнее собственного мужа.

— Я как раз и пытаюсь быть его соратником. — Я была полностью не согласна с обвинениями свекрови, и всерьез возмущена. — Подсказать, направить!..

— А не мешало бы ему иногда просто доверять, — припечатала она меня. — Вот, например, Геля. Да, моя дочь мало, что может подсказать мужу, как вести бизнес, пусть он и небольшой, но она если не может, то и не критикует его лишний раз! А у тебя всегда Андрюша плохой!

В общем, поругались мы тогда с Любовью Григорьевной знатно. В смертельной схватке не сцепились, конечно, потому что я приказала себе замолчать, она ему мать, а стремление матери поддержать своего ребенка понятно. Я была возмущена её словами, обвинениями в мой адрес, считала, что она не права… Но что-то в её словах меня всерьёз царапнуло, истина в её словах была.

В том, что я не доверяла Андрею. Наблюдала за тем, как он взрослеет, превращается из юноши, за которого я замуж выходила, в мужчину, и всё равно не доверяла. Его выводам, его решениям… и ничего не могла с собой поделать. Слишком много раз мне приходилось исправлять его ошибки. Так какие выводы я могла сделать?

Но всё равно слова свекрови были мне обидны.

А ей, судя по всему, были обидны мои.

— А чем ты собираешься заняться после декрета? — спросила у меня Кристина. Она по-прежнему пела вечерами для постояльцев турбазы, и время от времени говорила мне, что все ждут моего возвращения. — Нюте уже полтора года исполнилось. Неужели ты планируешь сидеть дома до трех лет? Наташ, ты с ума сойдешь.

Я вздыхала. В тот раз Кристина схватила меня за руку и потребовала четкого ответа:

— Что происходит?

— Андрей не хочет, чтобы я работала, — призналась я. — По крайней мере, там.

Кристина фыркнула.

— И что ты хочешь сказать? Послушаешься его?

— Я не знаю. Сама понимаешь, сейчас я от него завишу.

— Вот именно. И тебе надо от этой зависимости избавляться.

— Он категоричен, как никогда. Говорит, что я могу подумать о работе, когда Анюта пойдет в сад. Ближе к двум годам. И работа эта будет не на турбазе.

— А где?

Я на подругу посмотрела. Очень выразительно.

Кристина секунду соображала, после чего ахнула, и медленно опустилась на соседний со мной стул. В шоке проговорила:

— Ты же не собираешься…

Я побарабанила ногтями по столу. Звук вышел такой же тревожный, как и на душе у меня было.

— Он со мной говорил, — призналась я, намекая совсем не на мужа.

Кристина даже на стуле подскочила.

— Вот ведь старый павиан, — выдохнула она. — Что ещё ему от тебя нужно?

— Хочет держать руку на пульсе, — невесело усмехнулась я. И добавила: — На моей шее.

— И что предлагает?

— А что он мне может предложить, Кристин? — разозлилась я. Конечно, не на подругу разозлилась, а на ситуацию в целом. — Если понадобится, должность для меня придумают. Я даже не сомневаюсь. Но я не хочу работать рядом с Югановым. Тем более на него. Вот и отказываюсь поэтому, занимаюсь ребенком.

— Против этого никто не возражает, да?

— Пока нет. Хотя, Любовь Григорьевна уже начала намекать, что нехорошо столько времени проводить с ребенком. Говорит, что Анюта должна чувствовать себя комфортно и без мамы, иначе это отразится на её психике и самооценке. — Я откровенно скривилась. — А Андрей с мамочкой, конечно же, согласен. Настаивает на частном детском саду, а если я считаю, что рано, то отвозить Анюту к бабушке и дедушке. Чтобы она проводила время без нас, родителей.

— Бред какой-то. А что он говорит про работу у Юганова?

Я лишь руками развела.

— Что это лучшее, что может быть. О работе на турбазе Андрей слышать не хочет. Говорит, что это не солидно, что его жена ночами будет в подозрительной гостинице торчать.

— Опомнился! — Кристина презрительно хохотнула. — Посмотрите на него, солидный человек! Давно ли он о чести и репутации задумался?

Я молчала. Когда проговорила всё это вслух, стало совсем невесело.

— Я не хочу работать у Юганова, — пожаловалась я подруге. Посмотрела на неё с мольбой.

Кристина мой взгляд расценила правильно, вздохнула, потом проговорила:

— Ладно, я с ним переговорю… осторожно. Попробую выяснить, что Иван Алексеевич снова замышляет.

— Только очень осторожно, — попросила я. — Не лезь на рожон.

Кристина лишь отмахнулась в досаде.

— Мне не привыкать.

Но надо же такое выдумать, что от моего присутствия рядом с дочерью, у неё самооценка будет неправильная! Я даже до конца не поняла, завышенная или заниженная, на что свекровь намекает. Меня сам факт здорово разозлил и задел за живое. Дома мы с Андреем поспорили из-за этого, но ни к какому единому мнению так и не пришли. Я только сказала, что раз дочке надо отдыхать от родительского присмотра,