Я опять не могу надышаться — передо мной в полный рост встает мой прекрасный и светлый Ваня и, выискивая во мне хоть что-то человеческое, пристально смотрит в глаза… Хочется заорать от ненависти к себе, парализующего страха и черного отчаяния, но я осаждаю себя. Он не мой. Если бы не идиотские поступки и настойчивые попытки обратить на себя внимание Волкова, моим он бы ни за что не стал. Отпустив его, я поступила правильно. Правильно!

Но как тогда быть с нарастающим ощущением полнейшей катастрофы — словно я лишилась чего-то настоящего, сильного, постоянного, и осталась без защиты?..

Ключи, которые недавно грел ладонями Ваня, с легким щелчком отпирают деревянную дверь, и я, закусив губу, осторожно вхожу в пустой и прохладный дом семьи Волковых.

В нем царствуют звенящее безмолвие, яркое желтое солнце, щемящая грусть и долгожданное, выстраданное облегчение. Я на цыпочках крадусь на залитую светом кухню, но снова ловлю одуряюще реалистичный флешбэк — вижу нас с Ваней, готовящих шарлотку, смеющихся и болтающих обо всем на свете, сползаю по стене, и меня выворачивает наизнанку сильнейшая, но беззвучная истерика.

Теперь только я, уже не живая, но еще не мертвая, поддерживаю тут видимость жизни.

Со стола на меня с молчаливым сочувствием глядит еще молодая Анна Игнатовна, обрамленная черной рамочкой с перечеркнутым уголком, и я хлопаю себя по щекам — при ней негоже распускать нюни, и сначала требуется объяснить, что меня сюда привело.

— Не обижайтесь, пожалуйста! — я стираю пальцами скудные, едкие слезы и, поднявшись, нерешительно топчусь в проеме. — Вы на небе и, значит, все видите. Я не могла иначе. Нет, ну хоть вы скажите, что так будет лучше всем! Он всего лишь хотел доучиться и ни во что не влезать. Кто я такая, чтобы ломать ему будущее⁈ — в ответ лишь мерно и торжественно тикают часы, и я, шагнув ближе, доверительно шепчу: — Нам обоим сейчас плохо, но боль же скоро отпустит, да? Говорят же, что время лечит, но… Анна Игнатовна, а когда станет хотя бы чуточку легче?..

* * *

Я старательно поливаю из пластиковых бутылок фиалки, кактусы, алоэ и герани, но оттягивать момент истины больше невозможно — собрав остатки воли, наваливаюсь плечом на дверь, вхожу в Ванину комнату и замираю. Старая, почти антикварная мебель, географические карты, книги с золотым тиснением — так здесь было и до Вани, на память о себе он не оставил ничего.

Он специально вычеркнул меня из прошлого и из круга своих интересов — ему не впервой. Я понятия не имею о том, сколько на его сердце шрамов, я ни черта не знаю о нем.

Но, даже в ту страшную минуту, когда мы прощались, в отражении его глаз я была королевой.

Голова кружится, в висках стучит — я ложусь на тот самый диван, где однажды провела незабываемую ночь, и предаюсь излюбленному занятию — созерцаю потолок с застывшими бликами солнца. Я здесь, на Земле, в родном поселке, но все глубже проваливаюсь в бездонную пропасть, и в падении мне не за что зацепиться.

Сенсоры обжигает еле уловимый запах миндаля и карамели; вздрогнув, я резко сажусь и верчу головой. Маленькая, обвязанная синим кружевом подушка пахнет Ваниным парфюмом, и, обнаружив ее, я вцепляюсь в ее мягкие бока, как в самое дорогое сокровище. Может, это подлое воровство, но я не могу с ней расстаться и уношу домой.

Я сплю с ней в обнимку каждую ночь, и, только с ней в руках, обретаю отдаленное подобие спокойствия.

Мамин способ работает без сбоев: проснуться, вытащить себя за волосы из болота, наметить, пусть и бессмысленный, вектор движения и идти по нему. Просто идти… Поливать растения, прибираться во дворе, кормить кур. Глубже дышать, даже если воздух застревает в горле. Считать удары сердца, когда хочется орать.

* * *

Школьный чат бурлит вторую неделю — по традиции, главной виновницей Ваниной трагедии назначили стерву Ходорову, и хейт не прекращается. В первые дни я не притрагивалась к телефону, и он, исчерпав ресурс заряда батареи, молча сдох на письменном столе и даже успел запылиться. А когда я о нем все же вспомнила, преисполнилась дурацкой уверенностью, что Ваня мне точно звонил — ну не могло же все, что было между нами, так глупо закончиться?.. Полчаса, пока был подключен пауэрбанк, я сходила с ума от нетерпения и мощнейшей, ничем не оправданной эйфории, но… попала под холодный душ из проклятий одноклассников и знакомых, а Ванин номер оказался недоступен.

Рюмин — ничтожество, слизь, подонок — вышел сухим из воды, на голубом глазу поклялся, что пытался, но не мог противостоять моей злобе и замыслу любым способом сломать Волкова, даже избиение Вани втроем на одного списал на меня. Ребята поверили — он всегда строил из себя недотепу, моего безоговорочно преданного рыцаря, цепного пса.

Но там, где в моем сердце ему когда-то принадлежала огромная и важная часть, остался лишь пульсирующий сгусток гниющего месива. Пофиг. Я просто сделаю то, что должна.

Подношу к губам телефон и быстро надиктовываю голосовое:

— Ребята, ваше право меня обвинять — тем более, я регулярно подкидывала вам поводы. Но сейчас вы не совсем справедливы. Я не буду пускаться в долгие объяснения, оправдываться и выкручиваться, но брать ответственность за чужие решения — тоже так себе вариант. Поэтому я искренне извиняюсь перед всеми, кого обижала. Простите, ребята. Но Ване… я не могла желать зла.

Отправляю сообщение в чат, выхожу из него, и настоящие, живые слезы, текут по щекам. С плеч скатился тяжелый камень, и в душу вернулась частица жизни, а еще — утраченное умение по-настоящему плакать. Неловко тянусь к пачке влажных салфеток, но задеваю сувенирного гипсового эльфа, стоящего у края стола — тот с печальным стуком падает на пол, от хрупкого тела откалывается тонкая рука.

Я в невыразимом ужасе поднимаю пострадавшую фигурку, дрожащими пальцами ищу в выдвижном ящике скотч и, вглядываясь в нарисованную улыбку, черные глаза и светлые локоны эльфа, аккуратно приматываю недостающую часть.

— Я ломала игрушки. Но раньше. И любимых у меня не было… — Горячий поток слез уже невозможно унять, и я в голос рыдаю: — Понимаешь, Ваня?..

* * *

Глава 52

Утром, перед отъездом в Задонск, мама вихрем ворвалась в мою комнату, с шумом раздвинула шторы и повелела сходить в магазин.

—